1911 год. 8 августа

Он неизлечимо развращен Зинаидой Гиппиусом, которая просто - переодетая мужчина, и Дмитрием Мережковской, который, несомненно, женщина

Дорогой Александр Валентинович!
Будьте добреньки, скажите первенцу вашему, что Иринея я достал - он издан Тузовым в 904 г., цена - 2 р., Голубинского тоже достал -- издан О[бщество]м истории и древностей российских в 901 г. 
Нельзя ли написать букинисту, чтоб он не беспокоился, а то - куда мне дубликаты?
Весьма боюсь, чтоб В[иктор] С[ергеевич] не расклеился. Вот вам Феццано - горячий погреб со сквозняками всех двенадцати степеней.
А Качоровский стонет напрасно - если Колосов верно передал вам звуки, Качоровским испускаемые. Во всем, что лежит за границами его специальности, Качоровский, по-моему, лирически воркует. Это очень приятный старый голубь - но - мне кажется, он неизлечимо развращен Зинаидой Гиппиусом, которая просто - переодетая мужчина, и Дмитрием Мережковской, который, несомненно, женщина. Борода его догадки моей не опровергает - мало ли бородатых торговок! И - Юлия Пастрана тоже.
А вот Философоф - сам не знает, кто он, и все требует доказательств: баба или мужик он? Вообще, тут насквозь мистика.
Ежели вам все сие непонятно - вините жару и обилие комет, а также - экскурсантов из России. Я - совершенно запутался и не могу уже распознать экскурсанта от кометы. Когда что-нибудь стоит предо мною, извиваясь штопором и глаголет: "мы должны сойти с путей рационализма, губительных душе, мы должны изменить и расширить орбиты нашего бега в вечности", - я, хотя и вижу пред собой ноги в белых штанах, но принимаю это как обман зрения. "Будете вы китайской провинцией!" - говорю я им, кометам, а они отвечают: "Будем радоваться этому, - наш верный путь - к Востоку, там наше счастье".
Сии аморфные тела плавают над водой в лодках и поют "Солнце всходит и заходит", а также "Из страны, страны далекой" и "Вниз по матушке" - мне тоже очень остро хочется по матушке их. Кричат: "здравствуйте, А. М.!" И пытаются сфотографировать Горького, когда же рыбаки препятствуют сему - они их, рыбаков, кулаками.
Могу ли я назвать все сие кошмарное - "гармонией сфер". А они очень обижаются, что я не чувствую "гармонии сфер, выработанной - выявленной -- тремя величайшими мыслителями современной России Розановым - Шестовым - Мережковским", о чем смотри "замечательное исследование" - забыл чье4. Скоро забуду все. Уже начинаю сожалеть, что грамотен. Во сне вижу Крачковских - зеленые с желтым. На болоте выпью - не от глагола - пить, а птица - выпь - сидит Анатолий Бурнакин и - гукает, а министр Кассо представляется мне лангустой.
Вообще -- я живу скверно, измучен наездами из России, и мне кажется, что экскурсия - суть болезнь весьма неэстетического характера, подобная поносу. Извините! Ну - морская болезнь, коею страдает вся Русь, ибо ее - закачало. До свидания! Ехать надо не в Турин, а на Капри, где очень хорошая музыка. М. Ф. кланяется.
Игнорирую фиту! А вы - обскурант, фитофил.
Крепко жму вашу руку. И совершенно напрасно вы не едете сюда.

А. Пешков

Горький и русская журналистика начала XX века. Неизданная переписка. Литературное наследство. Том девяносто пятый. М., "Наука" 1988.