I. По вопросу о знакомстве моем с японцем Томинага могу сообщить следующее: этот человек был студентом юридического факультета в Харбине и очень внимательно слушал мои лекции там. Я в это время (1926 г.) читал курс финансовой науки и говорил об изменениях, которые в хозяйственную жизнь СССР были внесены НЭПом, и излагал вопросы финансовой политики Союза при военном коммунизме. В первые же месяцы 1926 г. ко мне явился названный японец и сообщил, что его ко мне направил проф[ессор] Устрялов, просил почитать ему ряд лекций об СССР и его экономическом положении. Интересовался он преимущественно положеньем промышленности, при этом оказался осведомлен о том, что я работал в ВСНХ. Я ему заявил, что не являюсь специалистом по промышленности, а занимался торговлей и рабочим вопросом. Тогда он просил меня познакомить его с тем, чем я найду для себя интересным. У меня был кодекс законов о труде, и я прочел ему 5 или 6 лекций о советском трудовом законодательстве. Я сначала думал отказаться от этого дела, но, поговорив с проф[ессором] Устряловым, взялся за это, т.к. он мне сказал, что этот японец мне может быть полезным, т.к. он очень обязательный человек. Речь шла о моем намерении в случае, если обстоятельства позволят, поехать в Японию.

II. По вопросу о чтении Устряловым лекций в институте, организованном в Харбине русско-японским обществом, мне известно, что он там читал лекции по совет- скому государственному праву во все годы с 1924 по 1932 или 1933 год, он присутствовал на вечерах, актах и др[угих] празднествах, организованных этим обществом. В последние годы вместо него туда был приглашен один из белогвардейских профессоров, кажется Никольский. 
 
III. По вопросу об отношении проф[ессора] Устрялова к Японии могу отметить, что во все годы моего знакомства, за исключением последних лет (уже во время конфликта), он высказывался за компромисс между СССР и Японией. Он утверждал, что Япония является на Д[альнем] В[остоке] единственной, реальной силой и считал, что в интересах СССР договориться с нею о разделе сфер влияния в Маньчжурии за счет Китая. Эта японофильская установка его отпала в связи с конфликтом 1931 г. Она, однако, была известна японцам, и они, естественно, могли считать, что и Устрялов, и группировавшиеся вокруг него лица, могут явиться проводниками таких взглядов в СССР. Такая точка зрения Устрялова была связана с его концепцией, согласно которой СССР является продолженьем царской России, унаследовавшим от нее все основные международные проблемы. От этой точки зренья, в основном, устоявшейся в вопросе о "советском милитаризме" в последние годы он отошел в связи с событиями 1931 [-го] и последующих годов. 
 
IV. В пределах с 1925 по 1933 год у профессора] Устрялова бывал ряд лиц, из которых некоторые не имели никакого отношения к КВЖД и не состояли в граждан- стве СССР, другие утратили его в последние годы. Из числа эмигрантов белых мне приходилось встречать у него проф[ессора] Гинса , быв. колчаковского министра, но он бывал здесь очень редко, а в тридцатых годах перестал посещать Устрялова. Некоторым известным мне эмигрантом был проф[ессор] Энгельфельд - это обывательски настроенный человек, он был у проф[ессора] Устр[ялова] до 1933 - [19]34 годов. До 1929 г. у Устрялова постоянно встречался Дикий, быв. нач[альник] Эконом[ического] бюро КВЖД, в 1929 бежавший из СССР, перешедший с этого време - ни в эмиграцию и переселившийся во Францию; Дикий был очень близок к Устр[ялову]. Четвертым можно упомянуть Е. Е. Яшнова - быв. советского гражданина и служ[ащего] на КВЖД, который с 1934 г. стал невозвращенцем. С 1932 г. он разошелся с Устряловым и перестал у него бывать. Обычным гостем бывал Нилус , быв. служащий КВЖД с 1930 г., уволенный и перешедший в эмиграцию. Определенно политический характер имели разговоры пр[офессора] Устрялова до 1933 г. С этого года, в сущности, у него перестали бывать все перечисленные лица. Последние годы у него бывали: я, проф[ессор] Трифонов и различные случайные люди, и разговоры на общие и политические темы были сведены к минимуму. Это происходило, помимо прочего, в силу того, что встречи у него, в глазах местных властей, расценивались как советофобские. 
 
Н. Сетницкий
11 сентября 1937 г.

Макаров В.Г. Русский философ Николай Сетницкий: от КВЖД до НКВД // Вопросы философии: Научно-теоретический журнал. 2004. – №. 7,  С. 136 - 157. 

Теги:  Репрессии, Китай, Харбин, Япония

Добавлено: 09.10.2013

Связанные события: По вопросу о завербовании меня японцами в качестве шпиона имею еще сообщить следующее

Связанные личности: Сетницкий Николай Александрович