Дорогой товарищ,
не мог своевременно ответить Вам, ибо пять недель не был дома, вернулся лишь вчера. Не умею завидовать, но Вашему настроению, кажется, завидую, хотя и склонен объяснять его тем, что Вы живете, так сказать, за околицей жизни, - разумею жизнь истинно русскую, болотистую, насыщенную запахами гниения и разложения. Конечно -- и на болоте молодые березы растут, но трудно им и не крепки они.
"Сил, которые растут под бурей" - Ваше выражение - я пока не вижу, но вижу, как развращаются и распыляются те силы, которые сложились до начала бури. Мои впечатления от поездки сложились отвратительно, обиднее всего то, что хорошие люди ныне живут слепо и неосведомленно. Нет книг, которые бы с достаточной простотою изъясняли истинные причины войны, - кроме книги Павловича ничего нет. Для массы эта книга незнакома и трудна, и естественно, что люди ищут ответов на свои вопросы в полуумной прессе, развращенной национал-идиотизмом. Это одинаково для Киева, Москвы, Питера. Добавьте сюда резкое обострение националистических чувств.
На западе - непримиримые отношения между евреями и поляками, в Киевщине и Подолии то же самое между украинцами и "державной народностью", а на Кавказе начинается открытая и жестокая "политика" между армянской буржуазией и грузинским дворянством. Армяне, видимо, рассчитывают занять на Кавказе по отношению к татарам и грузинам роль "цивилизующего начала", т. е. [роль] позицию пособников за совесть политике великорусской. Все это не может не отравлять людей, близких нам.
Москва является центром, где ныне усердно строят идеологию будущей национал-либеральной партии, партии, которая будет основоположницей глубочайшей общественной реакции. Идут разговоры о духовном слиянии "Великой России" со "Святой Русью", о мистических началах национализма, о мессианизме третьего Рима, о том, что Русь -- носительница истинной культуры и ныне спасает Европу от оков ложной цивилизации. Травля немцев носит совершенно сумасшедший характер, хотя националисты оперируют идеями Фихте, Шеллинга, Шлейермахера. "Хотя" - неуместно, но оно должно показать, до чего истинно русская мысль бедна творчеством.
Касается ли все это широких масс? Да, касается. Война почти популярна в чайных, в дешевых трактирах и на улице, популярна потому, что немец -- мастер на фабрике, инженер, директор; немец - управляющий имением, полицейский, чиновник, генерал. Немец вообще более ловок и умен, чем русский, а мы, Русь, любуясь ловкими и умными людями, - не любим их. Во всем этом безобразии хуже всего то, что демократия живет Робинзонами, без связей друг с другом, без возможности связей. В Киеве рабочие принесли мне чудесно написанный адрес, такие милые, крепкие слова написаны в нем, я был тронут едва не до слез. Но несколько бесед с авторами адреса обнаружили очень грустные вещи: полная неосведомленность о причинах войны, убеждение, что война начата Германией, недоверие к факту, что Германия неизбежно должна была начать войну, была вызвана к войне, непонимание роли Англии и вообще наших "союзников", главное же - полное незнакомство с жизнью германских товарищей в наши дни. Это - самое отчаянное, самое запутанное.
О питерских событиях Вы знаете, по этому поводу Вам послано, с оказией, письмо, получив - известите.
Дела - бесстыдно много, делателей же - нет, а они крайне необходимы в эти дни преобладания эмоции над разумом, никогда еще они не были так необходимы!
Шовинистическое настроение заметно понижается, но - не радуйтесь, понижение идет в сторону безразличия. Это - у интеллигенции, настроенной критически, т. е. у меньшинства, большинство же тянется за Струве и "Биржевкой", за Булгаковым и "Утром России". Общественное мнение создают именно эти органы при помощи языков и перьев Вяч. Иванова, Булгакова, Эрна, Л. Андреева, Струве и прочих, имя же их - легион. Все вчерашние анархисты ныне патриоты и государственники.
Противно, как в помойной яме. Пожалуйста, пошлите мне журналы. Писать -- не обещаю, ибо занят по уши и скоро должен буду уехать на Русь, по провинции.
Кланяюсь Н[иколаю] А[лександровичу], Вам и всем добрым людям, не потерявшим головы. Книг нужно, брошюр по вопросам об экономических интересах всех воюющих государств. Это положительно необходимо.
Будьте здоровы!
А. Пешков
Все письма на Финляндию распечатываются военной цензурой. Пишите: Петроград, Лесной, Гонорин переулок, дом No 1-й, И. П. Ладыжникову для А. М. Пешкова.
Горький и русская журналистика начала XX века. Неизданная переписка. Литературное наследство. Том девяносто пятый. М., "Наука" 1988.
не мог своевременно ответить Вам, ибо пять недель не был дома, вернулся лишь вчера. Не умею завидовать, но Вашему настроению, кажется, завидую, хотя и склонен объяснять его тем, что Вы живете, так сказать, за околицей жизни, - разумею жизнь истинно русскую, болотистую, насыщенную запахами гниения и разложения. Конечно -- и на болоте молодые березы растут, но трудно им и не крепки они.
"Сил, которые растут под бурей" - Ваше выражение - я пока не вижу, но вижу, как развращаются и распыляются те силы, которые сложились до начала бури. Мои впечатления от поездки сложились отвратительно, обиднее всего то, что хорошие люди ныне живут слепо и неосведомленно. Нет книг, которые бы с достаточной простотою изъясняли истинные причины войны, - кроме книги Павловича ничего нет. Для массы эта книга незнакома и трудна, и естественно, что люди ищут ответов на свои вопросы в полуумной прессе, развращенной национал-идиотизмом. Это одинаково для Киева, Москвы, Питера. Добавьте сюда резкое обострение националистических чувств.
На западе - непримиримые отношения между евреями и поляками, в Киевщине и Подолии то же самое между украинцами и "державной народностью", а на Кавказе начинается открытая и жестокая "политика" между армянской буржуазией и грузинским дворянством. Армяне, видимо, рассчитывают занять на Кавказе по отношению к татарам и грузинам роль "цивилизующего начала", т. е. [роль] позицию пособников за совесть политике великорусской. Все это не может не отравлять людей, близких нам.
Москва является центром, где ныне усердно строят идеологию будущей национал-либеральной партии, партии, которая будет основоположницей глубочайшей общественной реакции. Идут разговоры о духовном слиянии "Великой России" со "Святой Русью", о мистических началах национализма, о мессианизме третьего Рима, о том, что Русь -- носительница истинной культуры и ныне спасает Европу от оков ложной цивилизации. Травля немцев носит совершенно сумасшедший характер, хотя националисты оперируют идеями Фихте, Шеллинга, Шлейермахера. "Хотя" - неуместно, но оно должно показать, до чего истинно русская мысль бедна творчеством.
Касается ли все это широких масс? Да, касается. Война почти популярна в чайных, в дешевых трактирах и на улице, популярна потому, что немец -- мастер на фабрике, инженер, директор; немец - управляющий имением, полицейский, чиновник, генерал. Немец вообще более ловок и умен, чем русский, а мы, Русь, любуясь ловкими и умными людями, - не любим их. Во всем этом безобразии хуже всего то, что демократия живет Робинзонами, без связей друг с другом, без возможности связей. В Киеве рабочие принесли мне чудесно написанный адрес, такие милые, крепкие слова написаны в нем, я был тронут едва не до слез. Но несколько бесед с авторами адреса обнаружили очень грустные вещи: полная неосведомленность о причинах войны, убеждение, что война начата Германией, недоверие к факту, что Германия неизбежно должна была начать войну, была вызвана к войне, непонимание роли Англии и вообще наших "союзников", главное же - полное незнакомство с жизнью германских товарищей в наши дни. Это - самое отчаянное, самое запутанное.
О питерских событиях Вы знаете, по этому поводу Вам послано, с оказией, письмо, получив - известите.
Дела - бесстыдно много, делателей же - нет, а они крайне необходимы в эти дни преобладания эмоции над разумом, никогда еще они не были так необходимы!
Шовинистическое настроение заметно понижается, но - не радуйтесь, понижение идет в сторону безразличия. Это - у интеллигенции, настроенной критически, т. е. у меньшинства, большинство же тянется за Струве и "Биржевкой", за Булгаковым и "Утром России". Общественное мнение создают именно эти органы при помощи языков и перьев Вяч. Иванова, Булгакова, Эрна, Л. Андреева, Струве и прочих, имя же их - легион. Все вчерашние анархисты ныне патриоты и государственники.
Противно, как в помойной яме. Пожалуйста, пошлите мне журналы. Писать -- не обещаю, ибо занят по уши и скоро должен буду уехать на Русь, по провинции.
Кланяюсь Н[иколаю] А[лександровичу], Вам и всем добрым людям, не потерявшим головы. Книг нужно, брошюр по вопросам об экономических интересах всех воюющих государств. Это положительно необходимо.
Будьте здоровы!
А. Пешков
Все письма на Финляндию распечатываются военной цензурой. Пишите: Петроград, Лесной, Гонорин переулок, дом No 1-й, И. П. Ладыжникову для А. М. Пешкова.
Горький и русская журналистика начала XX века. Неизданная переписка. Литературное наследство. Том девяносто пятый. М., "Наука" 1988.
Теги: Святая Русь
Добавлено: 04.07.2012
Связанные личности: Горький Максим
