Удалением Ярослава спешил воспользоваться Михаил черниговский: он занял и Киев, отдавши Галич сыну своему Ростиславу и отнявши Перемышль у Даниила, с которым надеялся легко теперь управиться, но обманулся в надежде, потому что как только Даниил получил весть, что Ростислав с дружиною отправился на литву, то появился немедленно пред стенами Галича и стал говорить его жителям: «Люди городские! до каких пор хотите вы терпеть державу иноплеменных князей?» Те закричали в ответ: «Вот наш держатель богом данный!» — и пустились к Даниилу, как дети к отцу, как пчелы к матке, как жаждущие воды к источнику, по выражению летописца. Епископ Артемий и дворский Григорий сперва удерживали жителей от сдачи; но, видя, что не могут более удержать, явились к Даниилу со слезами на глазах, с осклабленным лицом, облизывая губы, поневоле сказали ему: «Приди, князь Данило! прими город». Даниил вошел в свой город и в знак победы поставил хоругвь свою на Немецких воротах, а на другое утро пришла ему весть, что Ростислав возвратился было к Галичу, но, узнавши, что город уже взят, бежал в Венгрию. Тогда бояре, лишенные последней надежды, пришли к Даниилу, упали ему в ноги и стали просить милости, говоря: «Виноваты, что иного князя держали». Даниил отвечал: «Милую вас, только смотрите, вперед этого не делайте, чтоб хуже не было».

Несмотря на измены Бояр и двух Епископов, Галицкого и Перемышльского, друзей Михаилова сына; несмотря на изнурение своего Княжества и малочисленность войска, большею частию истребленного Татарами, Даниил смирил мятежников и неприятелей; изгнал Ростислава из Галича и пленил его союзников, Князей Болоховских, прежде облаготворенных им и Васильком. Достойно замечания, что сии Князья умели спасти их землю от хищности Батыевой, обязавшись сеять для Татар пшеницу и просо. - В то же время оскорбленный Поляками Даниил осаждал и взял бы Люблин, если бы жители не испросили у него мира. Восстановив свою державу, он ждал с беспокойством, куда обратится ужасная гроза Батыева.

Король Даниил не долго пережил разрушение своих надежд на успешную борьбу с татарами; он умер между 1264-1266 годом; таким образом, почти в одно время Восточная Европа лишилась троих знаменитейших своих владетелей: в Руси Северной не стало Александра Невского, в Южной — Даниила, в Литве — Миндовга. Не трудно заметить сходство в деятельности обоих князей русских — Невского и короля Даниила: оба прославились воинскими подвигами на западе и оба должны были поникнуть пред монголами, причем неудача предприятий Данииловых служит самым лучшим объяснением постоянной покорности Александровой и выставляет с выгодной стороны проницательность и осторожность внука Всеволода III; легко заметить, как оба князя, представители — один Северной, другой Южной — Руси, представители двух долго враждебных линий Мономахова племени, остаются верны каждый своей стране и своему племени по личному характеру своему, несмотря на известное сходство в характере их деятельности. Даниил сделал для Южной Руси все, что можно было ожидать от него при тех тяжких обстоятельствах, которым мог быть в уровень только князь, талантливый подобно Даниилу и подобно Даниилу испытанный бедствиями, с ранней молодости не знавший покоя. Крепости срыты по приказанию татарского баскака, но Холм сбережен, и вообще отношения монгольские не так тяжки на юге, гроза Бурундаева прошла как-то мимо; Литва и ятвяги в зависимости, среди соседних христианских государств Русь получила важное место с признанным необходимым влиянием, чему много способствовало то, что главная сцена действия перенесена была с востока, из области днепровской, на запад, в область днестровскую Но кроме подвигов внешних Даниил прославился особенно внутреннею распорядительностию: после монгольского опустошения успел привести свою землю в цветущее состояние, населил, обстроил города, усилил промышленность, торговлю. При этом должно заметить, однако, что Даниил, населяя города свои, наполнил их немцами, поляками, армянами, жидами, что не могло не иметь влияние на будущую судьбу страны.

Лет за шесть до Ярославовой смерти преставился (и погребен в Холме) знаменитый Даниил, Король Галицкий, славный воинскими и государственными достоинствами, а еще более отменным милосердием, от коего не могли отвратить его ни измены, ни самая гнусная неблагодарность Бояр мятежных: добродетель редкая во времена жестокие и столь бурные. Милостивый к подданным, он и в других отношениях исполнял уставы нравственности: в юности чтил Князей старших; изъявлял нежную любовь к матери и к брату, получившему от него в Удел область Владимирскую; помнил благодеяния, ему оказанные; наблюдал правило верности в союзах, победами и разумом утверждая безопасность и честь державы Галицкой; нашествием Моголов расстроенный в видах своей Политики, не изумился, не утратил бодрости духа: хотя не мог совершенно избавиться от их свирепого тиранства, но закрыл глаза с надеждою, что его потомки будут счастливее, следуя принятой им системе держаться союза Государей западных, иногда обольщать варваров золотом и смирением, иногда устрашать силою, в ожидании, что они, как Гунны Аттилины, как Обры, исчезнут, сокрушенные или внутренним междоусобием, или общим усилием Государей Европейских. Сия надежда не совсем обманула Даниила: его преемники рабствовали менее иных Князей Российских, уважаемые и Ханами и соседственными Христианскими Державами, которые в течение целого века считали Княжество Галицкое верным для себя оплотом с опасной стороны Моголов.