По смерти Мстислава новгородцам предстоял выбор: у кого просить себе князя? Взять ли его из рук Всеволода III суздальского, князя новой, Северной Руси, или из рук Святослава Всеволодовича, который сидел в Киеве и потому считался старшим в старой, Южной, Руси? Новгородцы поступили по старине и взяли у Святослава сына его, Владимира, тем более, что Всеволод недавно показал уже свою неприязнь к Новгороду, показал, что был братом Боголюбского.
Взявши себе в князья Владимира, новгородцы участвовали в войне отца его, Святослава, со Всеволодом и, конечно, по желанию Святослава посадили опять в Торжке племянника и старого врага Всеволодова, Ярополка Ростиславича, что не могло не повести к враждебным столкновениям с суздальским князем: в то время, когда новгородцы отправили полки свои к Друцку на помощь Святославу, Всеволод явился в другой раз у Торжка и осадил в нем Ярополка; новоторжане пять недель сидели в осаде, терпя страшный голод, и когда князь их, Ярополк, был ранен в сшибке, то сдались Всеволоду, тот повел с собою в оковах Ярополка, вывел и всех новоторжан с женами и детьми, а город их сжег. Новгородцы увидали, что опасность от Всеволода близка и велика, а на помощь из Чернигова плохая надежда и потому, выгнавши Владимира Святославича, послали за князем ко Всеволоду: тот дал им свояка своего, Ярослава Владимировича, безземельного сына безземельного отца Владимира Мстиславича. Но Ярослав немного нажил в Новгороде: он возбудил против себя сильное негодование, и Всеволод вывел его из Новгорода, жители которого, как видно, не без ведома и согласия его призвали к себе из Смоленска Мстислава Давыдовича. Посадник Завид Неревинич был сменен тотчас по прибытии Владимира Святославича в Новгород — знак, что он не был за Ольговича; место его получил Михаил Степанович; изгнание Ольговича должно было повести и к смене посадника: Михаил Степанович был свержен, и на его место возведен опять Завид, но в 1186 году Завид снова потерял свою должность и ушел к Давыду в Смоленск, а на его место был возведен опять Михаил Степанович. Родственники и приятели Завида не переставали, однако, действовать, но были пересилены противною стороною: родной брат Завида, Гаврило Неревинич, был свергнут с моста вместе с каким-то Ивачем Свеневичем. Любопытно, что в то же время вспыхнуло восстание смольнян против князя Давыда и пало, говорит летописец, много голов лучших мужей. Быть может, эти события в Новгороде и Смоленске имеют какую-нибудь связь между собою; нет сомнения, что новгородские волнения, борьба сторон Завидовой и Михайловой были связаны с переменою князей: Завид, бывший посадником при Мстиславе Храбром, стоял за Ростиславичей, на это указывает смена его при Ольговиче и уход к Давыду в Смоленск после вторичной потери должности; сторона Михаила Степановича была вместе стороною князя Ярослава и потому неудивительно, что когда она восторжествовала над противною стороною, то в следующем же 1187 году Мстислав Давыдович был изгнан, и новгородцы послали ко Всеволоду во Владимир опять просить Ярослава Владимировича — знак, что последний был прежде выведение вследствие всеобщего негодования, но вследствие негодования одной только стороны. Посадник при этом не был сменен, но через год противная сторона начала брать верх: у Михаила Степановича отняли посадничество и дали его Мирошке Нездиничу, которого отец Незда был убит за приверженность к Ростиславичам смоленским, следовательно, имеем право думать, что Мирошка наследовал от отца эту приверженность и стоял за Мстислава Давыдовича против Ярослава. В справедливости последнего утверждает нас известие, что в 1195 году Мирошка вместе с Борисом Жирославичем и сотским Никифором, Иванком, Фомою отправились к Всеволоду с просьбою сменить Ярослава и дать на его место сына своего. Что же сделал Всеволод? Чтоб оставить Ярослава спокойным в Новгороде, он задержал Мирошку с товарищами как глав противной Ярославу стороны, потом отпустил Бориса и Никифора, но продолжал держать Мирошку, Иванка и Фому, несмотря на просьбы из Новгорода о их возвращении; наконец, отпустил Фому, но все держал Мирошку и Иванка. Это рассердило новгородцев, т. е. сторону, противную Ярославу, последний был изгнан, и посол отправился в Чернигов просить сына у тамошнего князя; что здесь действовала только одна сторона, доказывают слова летописца, который говорит, что добрые люди жалели об Ярославе, а злые радовались его изгнанию. Но прошло то время, когда изгнанные князья уезжали из Новгорода, не думая о мести; мы видели, что уже Святослав Ростиславич, надеясь на помощь Боголюбского, не хотел спокойно оставить области Новгородской; Ярослав Владимирович последовал его примеру: он засел в Торжке, где жители приняли его с поклоном, и стал брать дани по всему верху, по Мсте, и даже за Волоком, а Всеволод в то же время перехватывал везде новгородцев и не пускал из Владимира; впрочем, здесь держал их не взаперти.
Между тем из Чернигова приехал князь Ярополк Ярославич, но просидел в Новгороде только шесть месяцев: вражда с владимирским князем и с Ярославом, который сидел в Торжке и брал дани, не могла быть выгодна для новгородцев; пользуясь этим, сторона Ярославова восторжествовала, изгнала в 1197 году Ярополка и послала в Торжок за Ярославом; тот, однако, не поехал прямо в Новгород, но сперва отправился во Владимир ко Всеволоду, который, как видно, не хотел позволить, чтоб новгородцы присвоили себе право ссориться и мириться с князьями без его ведома; во Владимир должны были ехать из Новгорода лучшие люди (передние мужи) и сотские; там из рук Всеволода приняли они Ярослава со всею правдою и честию, по выражению летописца; когда, говорит тот же летописец, Ярослав приехал в Новгород, то помирился с людьми, и стало все по добру, возвратился по здорову и посадник Мирошка, просидевши два года за Новгород, и рады были в Новгороде все от мала и до велика; сын Ярославов, Изяслав был посажен в Луках, чтоб быть защитою (оплечьем) Новгороду от Литвы. Есть очень вероятное по обстоятельствам известие, что новгородцы приняли Ярослава на всей воле великого Всеволода, который с этих пор стал располагать Новгородом, как располагал им Мономах или сын его Мстислав.