Давно уже можно было ожидать, что дело собрания старой, Юго-Западной Руси предназначено князьям галицко-волынским, потомкам Романа Великого. Случайные обстоятельства были в пользу этих князей, в пользу скорого собрания Юго-Западной Руси: в старшем сыне Романовом с блестящею храбростию соединялся ясный смысл, государственное понимание, отношения его к брату Васильку волынскому представляют образец братской любви и согласия. Волости не дробятся, ибо сын Василька, Владимир, умирая бездетным, отказывает Волынь сыну Даниилову, Мстиславу; мало того, при сыне Льва, Юрии, видим соединение Галича и Волыни под одну власть; при внуке этого Юрия, Юрии II, видим также соединение обеих волостей, потому что этот князь пишет свои грамоты то во Львове, то во Владимире. Несмотря на все эти благоприятные обстоятельства, Юго-Западная Русь не собралась в одно государство под знаменем своих родных князей из племени Романа Великого; мы не знаем никаких подробностей о княжении внуков Данииловых, мы знаем только имена их и титулы, как они сохранились в грамотах их к Немецкому ордену: читаем в этих грамотах имя Юрия, который называет себя королем русским и князем владимирским; в другой грамоте находим имена сыновей его, Андрея и Льва; наконец, есть позднейшие грамоты от Андреева сына, Юрия, князя всей Малой России. Эти грамоты важны для нас еще в другом отношении: они показывают, что в Галиче и на Волыни бояре и дружина сохранили по-прежнему свое важное значение, ибо грамоты написаны не от имени одного князя, но также от имени знатнейших бояр и дружины вообще; в числе баронов (бояр) упоминается и епископ галицкий; последняя грамота Юрия II относится к 1335 году. Но в то время как Юго-Западная Русь не воспользовалась благоприятными обстоятельствами и закоснела в старине своей, соседние государства, Литовское и Польское, успели усилиться внутри единовластием и приобрели, таким образом, возможность действовать наступательно на Русь. Мы видели, что по смерти Миндовговой предположенное соединение Руси с Литвою не состоялось: литовцы после убиения Воишелкова выбрали себе князя из своего народа. При этом князе и его преемниках продолжалось и окончилось начатое еще прежде утверждение литовского господства в русских княжествах — Полоцком, Туровском и отчасти Волынском. В 1315 г. последовала перемена в династии князей литовских, произведенная знаменитым Гедимином. Примером сильных противоречий, которыми наполнены источники литовской и малороссийской истории, служат известия о происхождении Гедимина: одни говорят, что Гедимин был конюшим великого князя Витенеса, в заговоре с молодою женою последнего убил своего государя и овладел его престолом; другие утверждают, что Гедимин был сын Витенеса и получил престол литовский по смерти отца, пораженного громом; наконец, есть известие, что Гедимин был брат Витенеса.
В самом начале княжения Гедимина уже упоминается о столкновениях его с князьями русскими, галицкими и волынскими; можем принять известие, что эти князья хотели сообща с Немецким орденом сдержать опасные стремления литовского владельца и первые начали против него наступательное движение. Но за верность дальнейших известий о ходе борьбы историк ручаться уже не может; по одним свидетельствам, в 1320 году Гедимин предпринял поход на Владимир Волынский, где княжил Владимир Владимирович, под предводительством которого граждане оказали упорное сопротивление; наконец князь Владимир пал, и стольный город его отворил ворота победителю, причем в войске Гедиминовом литва занимала незначительную часть; большинство же состояло из русских — полочан, жителей Новгородка, Гродна. Таким образом, по одним известиям, Владимирское княжество завоевано Гедимином; но, по другим, Владимир, Луцк и вся земля Волынская досталась Любарту, сыну Гедиминову, которого последний князь этой страны, не имея сыновей, принял к дочери. Здесь сказано, что Луцк вместе с Владимиром взят был Любартом в приданое за женою; а по другим известиям, в Луцке княжил особый князь, Лев Юрьевич, который, испугавшись участи князя владимирского, бросил свой стольный город и убежал в Брянск, где у него были родственники. Луцк поддался Гедимину, и бояре, собранные со всей Волыни, признали его своим князем, удержав прежние права, обычаи, веру. На следующий 1321 год Гедимин двинулся к Киеву, которым владел какой-то князь Станислав; на помощь к нему пришел Олег, князь переяславский, Святослав и Василий, князья брянские, и вместе с ними бежавший из Волыни князь Лев. Над рекою Ирпенем сошлись неприятели — и Гедимин победил; князья Олег и Лев были убиты, Станислав убежал в Брянск с тамошними князьями; Белгород сдался победителю, но Киев выдержал двухмесячную осаду; наконец граждане, не видя ниоткуда помощи, собрались на вече и решили поддаться литовскому князю, который с триумфом въехал в Золотые ворота. Другие города русские последовали примеру Киева; Гедимин оставил везде старый порядок, только посажал своих наместников и гарнизоны по городам. Наместником в Киеве был назначен Миндовг, князь гольшанский. Новгородская летопись под 1331 годом упоминает о киевском князе Федоре, который вместе с татарским баскаком гнался, как разбойник, за новгородским владыкою Василием, шедшим от митрополита из Волыни; новгородцы, провожавшие владыку, остереглись, и Федор не посмел напасть на них.
Как бы то ни было, переворот, произведенный на севере своими князьями, потомками св. Владимира, был произведен на юге князем литовским, который тем или другим способом собрал Русскую землю под одну власть. Гедимин умер в 1339 году, оставив семерых сыновей — Монвида, князя карачевского и Слонимского, который скоро последовал за отцом в могилу; Нариманта-Глеба, князя туровского и пинского, которого мы видели в Новгороде; от второй жены, Ольги, русской родом, Гедимин оставил Олгерда, который, женившись на дочери князя витебского, получил это княжество за женою в приданое; кроме Олгерда от Ольги Гедимин имел другого сына, Кейстута, князя троцкого. От третьей жены, Еввы, также княжны русской, он оставил Любарта-Владимира, князя волынского, Кориата-Михаила, князя новгородского, наконец, Евнутия, князя виленского. Последний, несмотря на то что был самый младший, получил, однако, стольный город отцовский, быть может по стараниям матери своей; но двое старших Гедиминовичей — Олгерд и Кейстут отняли у Евнутия старший стол. Олгерд и Кейстут жили между собою очень дружно, говорит летописец Западной Руси, а князь великий Евнутий, державший старшинство, не полюбился им, и сговорились они между собою, как бы Евнутия из Вильны выгнать. Сговорившись, положили срок, в который день взять Вильну под братом Евнутием. Князь Олгерд из Витебска не поспел к тому сроку, а князь Кейстут один напал на Вильну и прорвался в город; великий князь Евнутий спасся бегством в горы, отморозил ноги и попался в плен. Привезли его к брату Кейстуту; тот отдал его под стражу, а сам послал гонца сказать Олгерду, чтоб шел скорее в Вильну и что Евнутий уже в их руках. Когда Олгерд пришел, то Кейстут сказал ему: «Тебе следует быть великим князем в Вильне, ты старший брат, а я с тобою буду жить заодно». И посадил его на великом княжении в Вильне, а Евнутию дали Изяславль. Потом уговорились оба князя между собою, чтоб всей братьи слушаться князя Олгерда; условились, что добудут, город ли, волость ли, все делить пополам и жить до смерти в любви, не мыслить лиха одному на другого. Олгерд и Кейстут поклялись и сдержали клятву. Так рассказывает летописец Литовский; Московский же летописец говорит, что Олгерд и Кейстут напали внезапно в Вильне на двух братьев, Нариманта и Евнутия; жители города испугались, и Наримант бежал в Орду, а Евнутий сперва во Псков, оттуда в Новгород, из Новгорода в Москву к преемнику Калиты, Симеону Ивановичу, здесь был крещен и назван Иваном (1346 г.).
Но в то время, как единовластие утверждалось в Восточной Руси благодаря князьям московским и в Западной вследствие подчинения ее князьям литовским, в Польше также утвердилось оно после великих смут, происходивших в этой стране в конце XIII и начале XIV века. Мы видели, что в 1300 году в Кракове утвердился чужой князь, Вячеслав, король чешский. Но по смерти Вячеслава Владиславу Локетку, которого характер исправился в школе бедствий, удалось после бесчисленных затруднений утвердиться на троне и успокоить Польшу (1319 г.). Правление Локетка особенно замечательно тем, что с его времени аристократия в Польше уступает место шляхетской демократии, потому что король, имея нужду в шляхте, по причине беспрестанных и тяжких войн, призвал ее на сейм для совещания о делах общественных; таким образом, при Локетке положено начало той шляхетской воли и власти, которые имели такое сильное влияние на будущую судьбу Польши, были главною причиною ее падения. Тщетно сын и преемник Владислава Локетка, Казимир Великий, старался обуздать эту волю и власть и защищать низшее народонаселение: он не мог произвести никакой перемены в этом отношении. В истории Юго-Западной Руси Казимир Великий замечателен тем, что ему удалось присоединить к Польше королевство Галицкое. Как видно, потомство Романа Великого в мужеском колене пресеклось смертию Юрия II, и преемником последнего в Галиче мы видим племянника его от сестры Марии, Болеслава, князя мазовецкого. Но Болеслав возбудил против себя сильное негодование новых подданных: он угнетал их тяжкими податями, насиловал их жен и дочерей, окружил себя поляками, чехами, немцами, раздавал им должности мимо туземцев, наконец, старался ввести латинство. Галичане отравили его ядом; тогда Казимир Великий, пользуясь несогласием бояр относительно выбора князя, в два похода успел овладеть княжеством Мстислава торопецкого и Даниила Романовича (1340 г.)