Средневековая Русь > Князья > Иван Данилович
Средневековая Русь

Иван Данилович

Имя князя: Иван Данилович
Прозвище: Калита
Годы жизни: ? – 1340
Ветвь: Всеволодичи
Колено: 13
Великий князь всея Руси 

Князь московский 

1-я жена – Елена (ум. 1332) 
2-я жена – Ульяна 

Дети:
 
1. Семен (1317-1353) 
2. Даниил (р. 1319) 
3. Иван (1326-1359) 
4. Андрей (1327-1353) 
5. Мария (ум. 1365), жена ростовского князя Константина Васильевича 
6. Евдокия (ум. 1342), жена ярославского князя Василия Давыдовича 
7. Фетинья 
8. Феодосия, жена белозерского князя Федора Романовича
Развернуть
Второй сын московского князя Даниила Александровича, внук Александра Невского. С 1326 – князь московский. В 1328 получил от хана Узбека ярлык на великое княжение владимирское (до 1331 владел им совместно с суздальским князем Александром Михайловичем). Стал первым московским князем, сохранившим великое княжение до конца жизни (1340). При Иване были отстроены новые деревянные стены Московского Кремля, возведен Успенский собор и ряд других храмов. Присоединил к великому княжению Дмитровское, Галицкое, Углицкое, Белозерское и половину Ростовского княжества.
Развернуть
А.А. Горский

Иван Данилович Калита (имел и второе, малоизвестное прозвище — Добрый), младший сын московского князя Д. Александровича, родоначальника московского княжеского дома и, по нелетописным данным, княжны Марии, неизвестного происхождения. По порядку престолонаследия — пятьдесят девятый великий князь.

Время и место его рождения неизвестны; считается, что князь назван в честь Святого Иоанна Предтечи (казнен 29 августа 32 г. от P. X.), так как именно его изображение присутствует на печатях князя Ивана Даниловича.

Впервые он упоминается около 1293 г. в летописях XVI в., когда, будучи еще маленьким мальчиком, становится крестным отцом Семена (по другим данным, Елевферия — в миру), будущего митрополита Алексия (умер 12 февраля 1378 г.).

В ноябре 1296 г. отец посылает «преже себе» Ивана князем-наместником в Великий Новгород.

Весной 1303 г. вместе с братом Юрием Даниловичем и другими братьями идет на г. Можайск, берет и присоединяет его к Московскому княжеству, а можайского князя Святослава Глебовича приводит в Москву.

После смерти (27 июля 1304 г.) великого князя Андрея Александровича всецело поддерживает своего брата Юрия в его борьбе за великое княжение с тверским князем Михаилом Ярославичем. По поручению брата, отправившегося в орду, занимает г. Переяславль-Залесский и одерживает близ города победу над воеводой князя Михаила, боярином Акинфом; во время сражения многие тверичи вместе с воеводой убиты, а часть войска захвачена в плен.

В конце 1305 г. вместе с Юрием и другими братьями отражает наступление на Москву Михаила Тверского (получившего ярлык на великое княжение) и заключает с ним мир. Новый поход Михаила на Москву в 1308 г. заканчивается сражением «на память святого апостола Тита» (критский епископ, умер в конце I в. от P. X. — Д.В. Донской) и отступлением тверского князя.

В 1310 г. Иван Калита принимает участие в церковном соборе в Переяславле, на котором поддерживает митрополита Петра (умер 21 декабря 1326 г.), обвиненного в симонии (продаже церковных должностей).

В 1315–1317 гг., в отсутствии старшего брата Юрия (поехавшего в орду), Иван управляет Москвой. 7 сентября 1317 г. у него рождается сын Симеон. Той же осенью вернувшийся из орды Юрий посылает Ивана в Великий Новгород. С новгородским войском и татарами Иван принимает участие в походе Юрия на Тверь и в битве 22 декабря у с. Бортенева (близ р. Шоши, правого притока Волги, в 32 верстах от Старицы и в 40 верстах от Твери), где Юрий и его союзники терпят жестокое поражение от князя Михаила Ярославича.

Летом 1320 г. вместе с братом Юрием (великий князь с 1319 г.) Иван идет на Рязань против князя Ивана Ярославича и заключает с ним мир. В том же году Иван отправляется в орду к хану Узбеку (умер в 1342 г.) и пребывает в орде около полутора лет.

Зимой 1321–22 г. Иван возвращается на Русь вместе с ханским послом Ахмылом; последний вместе со своими татарами, по словам летописи, «много пакости учини Низовъскои земли, и Ярославль взя и много християнъ иссѣче».

В 1325 г. Иван добивается от митрополита Петра начала переноса митрополичьей кафедры из Владимира в Москву; из-за чего она и стала именоваться «первопрестольной».

В феврале 1326 г. в Москву было привезено тело брата Ивана, Юрия Даниловича, убитого в орде тверским князем Дмитрием Михайловичем Грозные Очи. 8 февраля Иван вместе с митрополитом Петром хоронят его в соборной церкви архангела Михаила. 30 марта того же года у него рождается сын Иван. Сам же Иван Калита отправляется в том же году в орду, однако, ярлык на великое княжение достается не ему, а брату Дмитрия Грозные Очи, тверскому князю Александру Михайловичу.

Будучи московским князем, Иван Калита сближается с митрополитом Петром и по его совету 4 августа 1326 г. закладывает в Москве каменный Успенский собор, что сразу же выдвигает Москву в число главных духовных центров Северо-Восточной Руси. Митрополит умирает в Москве в ночь с 20 на 21 декабря того же года и был похоронен в недостроенном Успенском соборе (закончен строиться и освящен 4 августа 1327 г.). Еще при жизни Ивана Калиты, в 1339 г., митрополит Петр был канонизирован Русской Церковью и стал почитаться как небесный покровитель Москвы.

Летом 1327 г., получив известие о восстании в Твери против татар (15 августа), Иван Калита отправляется в орду к хану Узбеку. Перед отъездом он посылает своих наместников в Великий Новгород.

В конце того же года, «на зиму», Иван возвращается из орды вместе с князем Александром Васильевичем Суздальским, а также с большим татарским войском во главе с пятью князьями-темниками (так называемая «Федорчукова рать», примерно в 50 тысяч воинов). Татары подвергают страшному разорению города Тверь, Кашин, Новоторжскую волость «и просто рещи всю землю Русскую положиша пусту».

В следующем 1328 г. Иван вместе с новым тверским князем Константином Михайловичем вновь отправляется в орду и по возвращении, в том же году, садится «на великомъ княжении всея Руси, и бысть оттолѣ, — по словам летописца, — тишина велика на 40 лѣтъ и престаша погании воевати Русскую землю». (Ивану достается лишь часть великого княжения Владимирского, включая костромской, новгородский и ростовский столы; а Владимир и «Поволожье», то есть Нижегородскую волость, хан Узбек отдает другому великому князю, Александру Васильевичу Суздальскому.) Тогда же хан Узбек поручает Ивану «искати князя Александра», то есть тверского князя Александра Михайловича, зачинщика избиения татар в Твери 15 августа 1327 г.

Иван вместе с новгородцами посылает во Псков, где укрывается князь Александр, «веляще ему, дабы пошелъ въ Орду», однако Александр отказывается подчиниться этому требованию. В том же 1328 г., вероятно осенью, Иван выдает свою дочь Марию за ростовского князя Константина Васильевича.

26 марта 1329 г. Иван в сопровождении великого князя Александра Васильевича, князей Константина и Василия Михайловичей, и многих других приходит в Великий Новгород и в том же году выступает вместе с новгородцами к Пскову. Александр Михайлович бежит из Пскова в Литву; псковичи же заключают в д. Болотове (в 7 верстах к юго-востоку от г. Опочки) мир с великим князем «по старинѣ по отчинѣ и по дѣдине».

Тогда же в Москве продолжается активное церковное строительство, предпринятое князем. 1 сентября 1329 г. освящена каменная церковь во имя Святого Иоанна Лествичника, 14 октября — придел во имя Поклонения веригам Святого апостола Петра к Успенскому собору. 10 мая 1330 г. близ своего двора князь закладывает каменную церковь Преображения Господня и устраивает здесь монастырь. По преданию, Иван переводит сюда архимандритию из древнего Данилова монастыря, построенного его отцом. 20 сентября 1333 г. митрополит Феогност (умер 11 (по другим данным, 4 или 14) марта 1353 г.) освящает в Москве каменную церковь во имя Святого архангела Михаила (предшественница будущего Архангельского собора).

После смерти в 1331 г. князя Александра Васильевича Суздальского Иван вместе с тверским князем Константином Михайловичем вновь отправляется в орду и в следующем году возвращается на Русь с пожалованием княжениями Владимирским и Московским.

1 марта 1332 г. умирает его жена, княгиня Елена, «въ черницах и въ схиме»; погребена 4 марта в церкви Святого Спаса Преображения (на Бору). В конце того же года Иван женится «въ другое».

В отсутствие Ивана в Великом Новгороде «въсташа крамолници». По возвращении из орды Иван «възверже гнѣвъ на Новъгородъ, прося у нихъ серебра Закамьского», а затем, зимой 1332–33 гг., занимает Торжок и Бежецкий Верх «за новгородскую измену». Пребывает в Торжке «от Крещения до Сбора» (в данном случае от 6 января до 21 февраля — Д.В. Донской) 1333 г., воюя Новгородские волости, и, несмотря на посредничество юрьевского архимандрита Лаврентия (умер в 1338 г.), уходит, не заключив мира.

В конце 1333 г. женит в Москве своего сына Симеона на Айгусте (в крещении — Анастасии), дочери литовского князя Гедимина. Тогда же его вызывают в орду, куда он той же зимой и отправляется.

По возвращении из орды, в конце 1334 г. принимает новгородских послов во главе с посадником Варфоломеем Юрьевичем (умер 25 октября 1342 г.). В четверг 16 февраля 1335 г. сам приезжает в Великий Новгород; здесь при нем архиепископ Василий Калика (умер 3 июля 1352 г.) закладывает две церкви: Богородицы в Зверинце и Воскресения в Деревянице, а также «острогъ каменъ».

В том же году намеревается идти на Псков, однако, по совету новгородцев, откладывает поход. В ответ на набег литовцев на Новоторжскую волость посылает войска, которые сжигают литовские приграничные города Осечен и Рясну (в 50 верстах к юго-западу от Торжка) «и иных городковъ много». Затем, весной, возвращается в Москву и приглашает с собой «на честь» новгородского владыку Василия, посадника, тысяцкого и «вятших бояръ».

В 1336 г. отправляется в орду и той же зимой возвращается «с пожалованиемъ въ свою отчину».

В 1337 г. Иван вновь «розратися» с новгородцами. Он посылает свое войско на Двину, однако эта экспедиция не приносит ему особого успеха. Между тем в орду отправляется главный противник Ивана Калиты — князь Александр Михайлович. Он получает прощение у хана Узбека и в 1338 г. возвращается в Тверь в сопровождении татарских отрядов. Зимой следующего, 1339 г., Александр посылает в орду своего сына Федора, а вслед за тем, весной, в орду едет и Калита вместе со своими сыновьями Симеоном и Иваном. Накануне поездки он составляет завещание, в котором поручает старшему сыну опекать «братью... молодшую и княгиню». Сына же Андрея князь посылает в Великий Новгород для сбора дани.

В орде Иван возводит на тверского князя всевозможные обвинения. По его возвращении на Русь, «его же думою», по выражению новгородского летописца, хан Узбек посылает за Александром и всеми другими русскими князьями. На этот раз Калита остается в Москве, а вместо него в орду осенью отправляются все три его сына. Тогда же Иван посылает дружину в 500 человек против своего зятя, князя Василия Давыдовича Грозные Очи, идущего в орду, которому удается отбиться.

28 октября 1339 г. по решению ханского суда Александр Михайлович и его сын Федор были убиты. Сыновья же Калиты возвращаются к отцу «пожаловани Богомъ и царемъ». В знак окончательной победы над Тверью Иван Калита увозит в Москву большой колокол тверского Спасского собора.

Той же осенью, 25 ноября, Иван начинает строительство нового дубового Кремля. Строительство завершено ранней весной следующего года (после 27 февраля 1340 г.).

Зимой 1339–40 гг. «по цареву поведению» посылает войска многих русских князей с татарским воеводой Товлубием к Смоленску. Взять город, однако, не удается.

В начале весны 1340 г. (датировка Сводного каталога) два переписчика и два художника заканчивают и преподносят Ивану Калите список Евангелия, известный впоследствии как «Сийское Евангелие».

Князь Иван Данилович Калита умер 31 марта 1340 г., приняв перед смертью постриг («въ черньцѣхъ и въ скимѣ») с именем Анании. Погребен 1 апреля в церкви архангела Михаила в Москве, и «плакашася надъ нимъ князи, и бояре, и велможи, и вси мужи москвичи... и вся земля Русскаа». Особо было отмечено то, что он был собиратель «Рускои земли, корени святаго» и «исправи Русьскую землю от татеи и от разбоиникъ».

Свое прозвище Калита князь получил по кожаной сумке, «калите», которую он всегда носил с собой, и о чем говорит ростовский и ярославский архиепископ и публицист Вассиан Санин (умер 28 августа 1515 г.) в «Житии преподобного Пафнутия Боровского» (конец XV в.): «Видѣ глаголаше въ раи князя великаго Ивана Даниловича Московъскаго нарицаху его Калитою сего ради бѣ бо милостивъ зѣло и номаше при поясѣ калиту всегда насыпану сребреницъ и кудѣ шествуя даяше нищимъ сколко вымется». Скорее всего, это прозвище имеет позднее происхождение, так как вплоть до конца XIV в. на Руси продолжался так называемый «безмонетный» период, в ходу обращались гривны.

Русская Православная Церковь почитает князя Ивана Даниловича Калиту как святого включением его в Соборы Московских и Тульских святых.

Князь был женат дважды, обе его жены известны лишь по именам:

1) Елена (в схиме), по некоторым данным, впервые упоминается в 1304 г., умерла в Москве 1 марта 1332 г. Некоторые историки считают ее дочерью князя Александра Глебовича Смоленского (умер в 1313 г.). От нее он оставил: Симеона Гордого, Даниила (умер во младенчестве), Марию, Евдокию, Фотинию, Ивана Красного и Андрея;

2) с 1332 г. Ульяна, умерла около 1373 г. От нее дочери: Феодосия, дочь и Мария (по историку А.Е. Преснякову).

Развернуть
Д.В. Донской «Рюриковичи. Исторический словарь»

Цитаты

Димитрию наследовал, как мы видели, брат его Александр Михайлович с ярлыком и на великое княжение, Юрию также брат — Иоанн Данилович Калита, остальные братья которого — Александр, Афанасий, Борис — умерли еще при жизни Юрьевой. Калита, следовательно, княжил один в Московской волости; как видно, он управлял Москвою гораздо прежде смерти Юрия, когда последний находился то в Орде, то в Новгороде; иначе он не имел бы времени сблизиться с митрополитом Петром, ибо Юрий убит в 1325 году, а митрополит Петр умер в 1326. Еще в 1299 году митрополит Максим оставил опустошенный Киев, где не мог найти безопасности, и переехал на жительство во Владимир. Последний город был столицею великих, или сильнейших, князей только по имени, ибо каждый из них жил в своем наследственном городе; однако пребывание митрополита во Владимире при тогдашнем значении и деятельности духовенства сообщало этому городу вид столицы более, чем предание и обычай. После этого ясно, как важно было для какого-нибудь города, стремившегося к первенству, чтоб митрополит утвердил в нем свое пребывание; это необходимо давало ему вид столицы всея Руси, ибо единство последней поддерживалось в это время единым митрополитом, мало того, способствовало его возрастанию и обогащению, ибо в него со всех сторон стекались лица, имевшие нужду до митрополита, как в средоточие церковного управления; наконец, митрополит должен был действовать постоянно в пользу того князя, в городе которого имел пребывание, Калита умел приобресть расположение митрополита Петра, так что этот святитель живал в Москве больше, чем в других местах, умер и погребен в ней. Гроб святого мужа был для Москвы так же драгоценен, как и пребывание живого святителя: выбор Петра казался внушением божиим, и новый митрополит Феогност уже не хотел оставить гроба и дома чудотворцева. Петр, увещевая Калиту построить в Москве каменную церковь Богоматери, говорил: «Если меня, сын, послушаешься, храм Пречистой богородицы построишь, и меня упокоишь в своем городе, то и сам прославишься больше других князей, и сыновья и внуки твои и город этот славен будет, святители станут в нем жить, и подчинит он себе все остальные города». Другие князья хорошо видели важные последствия этого явления и сердились; но помочь было уже нельзя.
Но в то время, как московский князь утверждением у себя митрополичьего престола приобретал такие важные выгоды, Александр тверской необдуманным поступком погубил себя и все княжество свое.
Развернуть
Узбек очень рассердился, узнав об участи Шевкаловой, и, по некоторым известиям, послал за московским князем, но, по другим известиям, Калита поехал сам в Орду тотчас после тверских происшествий и возвратился оттуда с 50000 татарского войска. Присоединив к себе еще князя суздальского, Калита вошел в Тверскую волость по ханскому приказу; татары пожгли города и села, людей повели в плен и, просто сказать, положили пусту всю землю Русскую, по выражению летописца; но спаслась Москва, отчина Калиты, да Новгород, который дал татарским воеводам 2000 серебра и множество даров. Александр, послышав о приближении татар, хотел бежать в Новгород, но новгородцы не захотели подвергать себя опасности из-за сына Михаилова и приняли наместников Калиты; тогда Александр бежал во Псков, а братья его нашли убежище в Ладоге. В следующем 1328 году Калита и тверской князь Константин Михайлович поехали в Орду; новгородцы отправили туда также своего посла; Узбек дал великое княжение Калите, Константину Михайловичу дал Тверь и отпустил их с приказом искать князя Александра. И вот во Псков явились послы от князей московского, тверского, суздальского и от новгородцев уговаривать Александра, чтоб ехал в Орду к Узбеку; послы говорили ему от имени князей: «Царь Узбек всем нам велел искать тебя и прислать к нему в Орду; ступай к нему, чтоб нам всем не пострадать от него из-за тебя одного; лучше тебе за всех пострадать, чем нам всем из-за тебя одного попустошить всю землю». Александр отвечал: «Точно, мне следует с терпением и любовию за всех страдать и не мстить за себя лукавым крамольникам; но и вам недурно было бы друг за друга и брат за брата стоять, а татарам не выдавать и всем вместе противиться им, защищать Русскую землю и православное христианство». Александр хотел ехать в Орду, но псковитяне не пустили его, говоря: «Не езди, господин, в Орду; что б с тобою ни случилось, умрем, господин, с тобою на одном месте». Надобно было действовать силою, но северные князья не любили действовать силою там, где успех был неверен; они рассуждали: «Псковичи крепко взялись защищать Александра, обещались все умереть за него, а близко их немцы, те подадут им помощь». Придумали другое средство, и придумал его Калита, по свидетельству псковского летописца: уговорили митрополита Феогноста проклясть и отлучить от церкви князя Александра и весь Псков, если они не исполнят требование князей. Средство подействовало, Александр сказал псковичам: «Братья мои и друзья мои! не будь на вас проклятия ради меня; еду вон из вашего города и снимаю с вас крестное целование, только целуйте крест, что не выдадите княгини моей». Псковичи поцеловали крест и отпустили Александра в Литву, хотя очень горьки были им его проводы: тогда, говорит летописец, была во Пскове туга и печаль и молва многая по князе Александре, который добротою и любовию своею пришелся по сердцу псковичам. По отъезде Александра послы псковские отправились к великому князю московскому и сказали ему: «Князь Александр изо Пскова поехал прочь; а тебе, господину своему князю великому, весь Псков кланяется от мала и до велика: и попы, и чернецы, и черницы, и сироты, и вдовы, и жены, и малые дети». Услыхав, что Александр уехал изо Пскова, Калита заключил с псковичами мир вечный по старине, по отчине и по дедине, после чего митрополит Феогност с новгородским владыкою благословили посадника и весь Псков (1329 г.).
Развернуть
Начало княжения Калиты было, по выражению летописца, началом насилия для других княжеств, где московский собственник распоряжался своевольно. Горькая участь постигла знаменитый Ростов Великий: три раза проиграл он свое дело в борьбе с пригородами, и хотя после перешел как собственность, как опричнина в род старшего из сыновей Всеволодовых, однако не помогло ему это старшинство без силы; ни один из Константиновичей ростовских не держал стола великокняжеского, ни один, следовательно, не мог усилить свой наследственный Ростов богатыми примыслами, и скоро старший из городов северных должен был испытать тяжкие насилия от младшего из пригородов: отнялись от князей ростовских власть и княжение, имущество, честь и слава, говорит летописец. Прислан был из Москвы в Ростов от князя Ивана Даниловича, как воевода какой-нибудь, вельможа Василий Кочева и другой с ним, Миняй. Наложили они великую нужду на город Ростов и на всех жителей его; немало ростовцев должны были передавать москвичам имение свое по нужде, но, кроме того, принимали еще от них раны и оковы; старшего боярина ростовского Аверкия москвичи стремглав повесили и после такого поругания чуть жива отпустили. И не в одном Ростове это делалось, но во всех волостях и селах его, так что много людей разбежалось из Ростовского княжества в другие страны. Мы не знаем, по какому случаю, вследствие каких предшествовавших обстоятельств позволил себе Калита такие поступки в Ростовском княжестве; должно полагать, что ростовским князем в это время был Василий Константинович. Со стороны утесненных князей не обошлось без сопротивления: так, московский князь встретил врага в зяте своем, Василии Давыдовиче ярославском, внуке Федора Ростиславича Черного; Василий, как видно, действовал заодно с Александром тверским и помогал ему в Орде, ибо есть известие, что Калита посылал перехватить его на дороге к хану, но ярославский князь отбился от московского отряда, состоявшего из 500 человек, достиг Орды, благополучно возвратился оттуда и пережил Калиту. По смерти Александра и Тверь не избежала насилий московских: Калита велел снять от св. Спаса колокол и привезти в Москву — насилие очень чувствительное по тогдашним понятиям о колоколе вообще, и особенно о колоколе главной церкви в городе. Из других князей упоминаются: князь Александр Васильевич суздальский, помогавший Калите опустошать тверские волости; Александр умер в 1332 году, его место занял брат его, Константин Васильевич, участвовавший в походе под Смоленск, Стародубский князь Федор Иванович был убит в Орде в 1329 году. Мы видели, что Галич и Дмитров достались брату Александра Невского, Константину Ярославичу, у которого упоминаются сыновья — Давыд, князь галицкий и дмитровский, и Василий, после которого видим разделение волости, ибо под 1333 годом говорится о смерти князя Бориса дмитровского, а под 1334 годом — о смерти Федора галицкого. Упоминается князь Романчук белозерский. Под 1338 годом упоминается князь Иван Ярославич юрьевский — это, должно быть, потомок Святослава Всеволодовича, Об убиении князя Ивана Ярославича рязанского в летописи упомянуто в рассказе о походе татар с Калитою на Тверь; сын и преемник Ивана Ярославича, Иван Иванович Коротопол, возвращаясь в 1340 году из Орды, встретил родственника своего, Двоюродного брата Александра Михайловича пронского, отправлявшегося туда же с данью, или выходом, ограбил его, привел в Переяславль Рязанский и там велел убить; явление это объясняется тем, что старшие, или сильнейшие, князья в каждом княжестве в видах усиления своего на счет младших, слабейших, хотели одни знать Орду, т. е. собирать дань и отвозить ее к хану. В Смоленске княжил Иван Александрович; как видно надеясь на отдаленность своего княжества, он не хотел подчиняться хану и возить выход в Орду, и потому Узбек в 1340 году послал войско к Смоленску, куда велел также идти и всем князьям русским: рязанскому, суздальскому, ростовскому, юрьевскому, друцкому, фоминскому — и мордовским князьям; московский великий князь сам не пошел, но отправил свое войско под начальством двоих воевод — Александра Ивановича и Федора Акинфовича. Эта рать пожгла посады смоленские, пограбила села и волости, несколько дней постояла под Смоленском и пошла назад: татары пошли в Орду с большим полоном и богатством, а русские князья возвратились домой здоровы и целы.
Новгородцы, освобожденные московским князем от Василия тверского, не могли доброжелательствовать наследникам Михайловым; они признали своим князем Димитрия, потом Александра Михайловича, когда он возвратился с ярлыком из Орды, но не приняли к себе Александра после убийства Шевкалова, взяли наместников московского князя и стояли за последнего против Александра и псковичей. Но Калита скоро показал новгородцам, что переменилось только имя и что значение Твери относительно Новгорода перешло к Москве. Что же теперь спасет Новгород? От Твери спасла его Москва, от Москвы должен спасти его какой-нибудь другой город, Москве враждебный: следовательно, новгородцы должны искать врагов московским князьям, пользоваться ссорами в семействе последних; но когда эти ссоры прекратятся, когда уже не будет других князей, кроме московского, то что тогда останется новгородцам? Останется или отказаться от своего старого быта, приравняться к Москве, или искать соперника московскому князю в Литве. Но московским князьям нужны были еще прежде всего деньги, чтоб, с одной стороны, задаривать хана, с другой — накупать как можно больше сел и городов в других княжествах; вот почему Новгород мог еще на несколько времени сохранить свой прежний быт, удовлетворяя денежным требованиям великих князей, усиливая последних на свой счет. В 1332 году Калита запросил у новгородцев серебра закамского, старинной дани печерской и за отказ взял Торжок, Бежецкий Верх, а в следующем году пришел в Торжок со всеми князьями низовскими и рязанскими и начал опустошать новгородские волости. Новгородцы отправили послов звать великого князя в Новгород, но он их не послушал и, не давши мира, поехал прочь. Новгородцы отправили за ним новых послов с владыкою Василием, которые нашли Калиту в Переяславле, давали ему пятьсот рублей, только бы отступился от слободы, которую построил на Новгородской земле; много упрашивал его владыка, чтоб помирился, но он не послушался его. Любопытно, что тотчас по возвращении из своего неуспешного посольства к Калите владыка Василий отправился во Псков, где уже новгородские архиепископы не бывали семь лет; во Пскове княжил в это время враг московского князя Александр тверской, у которого владыка Василий окрестил сына Михаила; можно думать, что все это происходило вследствие размолвки Новгорода с Калиток). Александр и псковичи находились в тесной связи с Литвою, и вот под тем же 1333 годом новгородский летописец говорит, что вложил бог в сердце князю Нариманту-Глебу, сыну великого князя литовского Гедимина, прислать в Новгород с просьбою позволить ему поклониться св. Софии; новгородцы послали звать его, и он немедленно приехал, принят был с честию, целовал крест ко всему Новгороду и получил пригороды — Ладогу, Орешек, Корельский городок с Корельскою землею и половину Копорья в отчину и дедину. По другим известиям, новгородцы еще прежде уговорились об этом с Наримантом. Как бы то ни было, уговор этот был исполнен тогда, когда Новгороду стал нужен союз Литвы против московского князя. На следующий год Калита принял с любовию послов новгородских и сам ездил в Новгород; неизвестно, что было причиною такой перемены: новгородцы ли уступили всем требованиям Калиты, или последний смягчил свои требования, опасаясь связи новгородцев с Литвою и Александром псковским? Можно думать также, что мир заключен был не без участия митрополита, у которого перед тем был владыка Василий. В кратких известиях летописи причины явлений не показаны; но по всему видно, что Калита не мог долго сносить пребывания Александра тверского во Пскове. В 1335 году Калита собрался с новгородцами и со всею Низовскою землею идти на Псков, но почему-то поход был отложен, хотя псковичам и не дали мира; намерение, следовательно, воевать с ними не было оставлено, и московский князь продолжал ласкать новгородцев: в том же году он позвал к себе в Москву на честь владыку, посадника, тысяцкого, знатнейших бояр, и они, говорит летописец, бывши в Москве, много чести видели. Но в тот самый 1337 год, когда Александр тверской отправился из Пскова в Орду и помирился с ханом, Калита, вдруг забывши крестное целование, послал рать свою на Двину за Волок, ибо заволоцкие владения и доходы новгородцев всего больше должны были соблазнять московского князя; но предприятие не удалось: московские войска были посрамлены и поражены, как выражается летописец; имели ли какую-нибудь связь эти два события — поездка Александра в Орду и разрыв Калиты с Новгородом, — неизвестно. Новгородцы могли надеяться, что восстановление Александра на отцовском столе и новая борьба его с Калитою помешают последнему теснить их; но московский князь не терял времени, и Александр погиб в Орде. Новгородцы отправили к великому князю послов с выходом, но Калита послал к ним своих просить другого выхода: «Дайте мне еще царев запрос, чего у меня царь запросил». Новгородцы отвечали: «Этого у нас не бывало от начала мира, а ты целовал крест по старой пошлине новгородской и по Ярославовым грамотам». Калита велел своим наместникам выехать из Новгорода, и не было с ним мира.
Прежде, когда было много князей-соперников, переменявших охотно волости свои, Новгород редко оставался долгое время без князя: на смену одного спешил другой; но теперь, когда князья уселись неподвижно каждый в своей наследственной волости, в Новгороде вместо князя видим уже бояр — наместников великокняжеских, которые выезжают при первой размолвке новгородцев с великим князем, и Новгород предоставляется самому себе. Вследствие этого нового порядка вещей стороны, партии княжеские должны были исчезнуть: какие могли быть княжеские партии в Новгороде во время Калиты, когда Новгород мог иметь дело только с одним великим князем, который раз, много — два приедет в Новгород на самое короткое время? Тверской партии не могло быть, потому что ни Михаил, ни сыновья его не жили в Новгороде, не могло быть и вследствие постоянно враждебных отношений; великим князьям и не нужно теперь иметь в Новгороде приверженную к себе сторону; их цель — рано или поздно уничтожить самостоятельность Новгорода, а пока им нужно брать с него как можно больше денег; они знают, что Новгород будет их, если они будут сильны, сильнее всех других, но изменчивое расположение новгородцев не даст им этой силы. Любопытно, что с описываемого времени летописец новгородский становится видимо равнодушен к смене посадников, начинает часто пропускать их; мы уже прежде упоминали об этих пропусках. Под 1315 годом встречаем известие о вручении посадничества Семену Климовичу, и после того до самого 1331 года нет ни слова о посадниках в летописи; в этом году встречаем известие о посаднике Варфоломее; но под следующим 1332 годом говорится, что встали крамольники, отняли посадничество у Федора Ахмыла и дали Захару Михайловичу, причем пограбили двор Семена Судокова, а у брата его Ксенофонта села пограбили; но Захар недолго был посадником: в том же году он был свержен и на его место выбран Матвей. Под 1335 годом упоминается новый посадник Федор Данилович, неизвестно когда и на чье место избранный. Прежде, еще под 1327 годом, летописец упоминает о мятеже, во время которого народ пограбил и пожег двор Евстафия Дворянинца; потом, под 1335 годом, встречаем известие об усобице, во время которой едва не дошло до кровопролития: по обеим сторонам Волхова граждане стояли с оружием, но потом сошлись в любовь. Что касается до принятого на кормление литовского князя Нариманта, то новгородцы с самого начала увидали ненадежность этих союзов с Литвою: в 1338 году, когда новгородцы вели войну со шведами, Наримант был в Литве; новгородцы много раз посылали за ним, но он не приехал, даже и сына своего Александра вывел из Орешка, оставил только своих наместников.
По известиям Новгородской летописи, псковичи, взявши к себе в князья Александра тверского, признали в то же самое время зависимость свою от Литвы: естественно, Псков должен был употребить это средство, чтобы защитить себя в случае нового движения северо-восточных русских князей по настоянию Калиты и по приказу ханскому. Имея особого князя, псковичи хотели получить полную независимость от Новгорода, хотели иметь и особого епископа.
В 1331 году новоизбранный новгородский владыка Василий отправился для посвящения своего на Волынь, где находился тогда митрополит Феогност. Но в то же время к митрополиту явились послы изо Пскова, от князя Александра, вместе с послами от Гедимина и всех других князей литовских; они привели с собою монаха Арсения, прося митрополита, чтоб поставил его владыкою во Псков; но Феогност отказал им в просьбе. Новгородский летописец говорит при этом: «Псковичи хотели поставить себе Арсения на владычество, но осрамились, пошли прочь ни с чем от митрополита из Волынской земли; они Новгород считали за ничто уже; вознеслись высокоумием своим, но бог и св. София низлагают всегда высокомыслящих, потому что псковичи изменили крестному целованию к Новгороду, посадили к себе князя Александра из литовской руки». Мы видели, что в 1333 году было сближение Новгорода со Псковом и его князем вследствие разрыва новгородцев с князем московским; но потом, когда в 1335 году новгородцы помирились с Калитою, то снова началась вражда со Псковом; в 1337 году владыка Василий поехал во Псков для своих святительских дел, на подъезд, как тогда выражались, но псковичи суда ему не дали, и он поехал прочь, проклявши их.
Развернуть
С тех пор, говорит летописец, как московский князь Иоанн Данилович стал великим князем, наступила тишина великая по всей Русской земле и перестали татары воевать ее. Таково было непосредственное следствие усиления одного княжества, Московского, на счет всех других; в одном древнем памятнике деятельность Калиты обозначена тем, что он избавил Русскую землю от воров (татей) — видно, что предки наши представляли себе Калиту установителем тишины, безопасности, внутреннего наряда, который до тех пор постоянно был нарушаем сперва родовыми усобицами княжескими, потом усобицами князей или, лучше сказать, отдельных княжеств для усиления себя на счет всех других, что вело к единовластию. Борьба эта для усиления себя на счет других с презрением родовой связи и счетов началась давно: Михаил Хоробрит московский, Ярослав тверской, Василий костромской, Андрей городецкий показали ясно новый характер борьбы; борьба Твери с Москвою была последнею сильною, ожесточенною, кровавою борьбою двух княжеств, стремившихся к окончательному усилению. Для Москвы средства к этой борьбе были приготовлены еще при Данииле, начал борьбу и неутомимо продолжал Юрий Данилович. Калита умел воспользоваться обстоятельствами, окончить борьбу с полным торжеством для своего княжества и дал современникам почувствовать первые добрые следствия этого торжества, дал им предвкусить выгоды единовластия, почему и перешел в потомство с именем первого собирателя Русской земли.
Калита умер 31 марта 1341 года, не успев окончить дел своих с Новгородом. До нас дошли две его духовные грамоты: между тремя сыновьями и женою поделил он свое движимое и недвижимое имение: старшему, Семену, отдано 26 городов и селений, в числе которых примыслы Юрия Даниловича — Можайск и Коломна; второму сыну, Ивану, 23 города и селения, из них главные Звенигород и Руза; третьему, Андрею, 21 город и селение, из них известнее Серпухов; княгине с меньшими детьми опять 26. Таким образом, величина уделов следует старшинству: самый старший и материально сильнее, притом города его значительнее, например Можайск был особым княжеством; старшему же должно было получить и великокняжескую область Владимирскую с Переяславлем.
Развернуть

Княжения

Годы княжения Место княжения
1326 – 31 марта 1340 Московское княжество
1328 – 1331 Владимирское княжество
1328 – 31 марта 1340 Новгородская земля
1332 – 1340 Владимирское княжество
Библиотека Энциклопедия Проекты Исторические галереи
Алфавитный каталог Тематический каталог Энциклопедии и словари Новое в библиотеке Наши рекомендации Журнальный зал Атласы
Алфавитный указатель к военным энциклопедиям Внешнеполитическая история России Военные конфликты, кампании и боевые действия русских войск 860–1914 гг. Границы России Календарь побед русской армии Лента времени Средневековая Русь Большая игра Политическая история исламского мира Военная история России Русская философия Российский архив Лекционный зал Карты и атласы Русская фотография Историческая иллюстрация
О проекте Использование материалов сайта Помощь Контакты Сообщить об ошибке
Проект "Руниверс" реализуется при поддержке
ПАО "Транснефть" и Группы Компаний "Никохим"