Краткая библиографическая справка


Луначарский, Анатолий Васильевич

[1875—] (псевдонимы — Воинов, Анютин, Антон Левый и др.) — политический деятель, искусствовед, литературовед, драматург и переводчик. Род. в Полтаве в семье радикально настроенного чиновника. Окончил гимназию в Киеве. 14 лет познакомился с марксизмом. Был руководителем подпольной организации учащихся средних школ, объединявшей около 200 человек, изучавшей ДобролюбоваПисареваЛаврова и т. д., читавшей нелегальную соц.-дем. литературу, устраивавшей за Днепром на лодках маевки. В 1892 Л. вступил в соц.-дем. организацию, работал агитатором и пропагандистом в рабочем предместье Киева, участвовал в гектографированной соц.-дем. газете. Четверка по поведению в гимназическом аттестате — результат политических подозрений начальства — закрыла Луначарскому доступ в столичные университеты, вследствие чего он уехал в Цюрих, где изучал два года естествознание и философию под руководством философа-эмпириокритика Р. Авенариуса. За границей Л. познакомился с Г. В. Плехановым и другими членами группы "Освобождение труда". Вернувшись в 1897 в Москву, Л. вместе с А. И. Елизаровой и М. Ф. Владимирским восстановил разрушенный арестами МК, работал агитатором n пропагандистом, писал прокламации. После ареста Л. отдали на поруки отцу в Полтаву. За этим следуют: арест на лекции, 2 месяца в Лукьяновской тюрьме, новый арест по ордеру Московской охранки, 8 месяцев одиночки в Таганке, временная высылка в Калугу и наконец ссылка по суду на три года в Вологодскую губ. Отбыв ссылку, Л. перебрался в Киев, а осенью 1904 по вызову В. И. Ленина приехал в Женеву. Большевики переживали тогда тяжелое время. Руководящие органы партии попали в руки меньшевиков, травивших Ленина и его единомышленников. Лишенные газеты, имевшие против себя большую часть интеллигентских сил соц.-дем. эмиграции, женевские большевики принуждены были ограничиваться повседневной оборонительной войной с неистовствовавшими Мартовым, Даном и т. д. Л. сразу сумел показать себя большим мастером речи. "Какая это была прекрасная комбинация, когда тяжеловесные удары исторического меча несокрушимой ленинской мысли сочетались с изящными взмахами дамасской сабли воиновского остроумия" (Лепешинский, На повороте). Л. стал одним из лидеров большевиков, входил в состав редакции газ. "Вперед" и "Пролетарий", на III Съезде партии читал доклад о вооруженном восстании, в октябре 1905 послан ЦК в Россию, где работал агитатором и членом редакции газ. "Новая жизнь". Арестованный под новый 1906 год, Л. после 1½ мес. тюрьмы был предан суду, но бежал за границу. В 1907 как представитель боль"шевиков участвовал в Штуттгартском конгрессе Интернационала. При возникновении ультралевой фракции А. А. Богданова (ультиматисты, затем группа "Вперед") Л. примкнул к этому течению, стал одним из его руководителей, участвовал в организации двух богдановских партшкол (на Капри и в Болоньи), участвовал как представитель "впередовцев" в Копенгагенском конгрессе Интернационала. В дни империалистической войны Луначарский занимал интернационалистскую позицию. Вернувшись после мартовской революции 1917 в Россию, он вступил в межрайонную организацию, работал вместе с большевиками, в июльские дни был арестован Временным правительством и заключен в "Кресты", затем вместе с межрайонцами вернулся в ряды большевиков. С Октябрьской революции Л. в течение 12 лет занимал пост наркомпроса РСФСР, выполняя кроме того ряд ответственных политических поручений партии и правительства (в годы гражданской войны — объезды фронтов по поручению Реввоенсовета Республики; в 1922 — выступление одним из государственных обвинителей на процессе эсеров; в последние годы — участие в качестве представителя СССР в международных конференциях по разоружению и т. д.). В настоящее время Л. — председатель ученого комитета при ЦИК СССР, член Академии наук, директор Научно-исследовательского института литературы и искусства Комакадемии, ответственный редактор "Лит-ой энциклопедии".

В основе философских исканий Луначарского лежит стремление философски осмыслить свою политическую практику. Однако искания эти развернулись в явно ошибочном направлении. Л. пытался соединить диалектический материализм с эмпириокритицизмом Авенариуса, одной из бесчисленных разновидностей современной буржуазной идеалистической философии. Эта попытка нашла себе увенчание в двухтомном труде Л. "Религия и социализм" [1908—1911], где Л. пытался доказать, что "философия Маркса есть философия религиозная" и что "она вытекает из религиозных мечтаний прошлого". Эти ревизионистские философские построения Л. (наряду с его участием в известном сборнике русских соц.-дем. махистов "Очерки по философии марксизма", СПб, 1908) вызвали резкий отпор со стороны Г. В. Плеханова, но особенно со стороны большевиков. Уничтожающая большевистская критика этих построений дана прежде всего в книге В. И. Ленина "Материализм и эмпириокритицизм". В Центральном органе партии появились резко критикующие взгляды Л. статьи: "Не по дороге" и "Религия против социализма, Луначарский против Маркса".

В своей главной философской работе Ленин рассматривает и критикует махистские построения Л. в связи с тем увлечением буржуазно-реакционной философской модой, с теми стремлениями к идеалистической ревизии философских основ марксизма, которые обнаружились с особенной силой после поражения революции 1905 в части тогдашней соц.-дем. интеллигенции. Общеизвестно непримиримое отношение Ленина к этим тенденциям, которые он абсолютно справедливо рассматривал как одно из течений международного ревизионизма, как одно из проявлений буржуазных влияний в рабочем движении. И несмотря на то, что едва ли не каждый из представителей махистской ревизии (в том числе и Луначарский) выступал, так сказать, в индивидуальном обличий своей собственной "системы", Ленин с гениальной проницательностью и беспощадностью разоблачал за индивидуальными, третьестепенными, часто лишь терминологическими различиями школьных этикеток полное единство русских махистов в главном и существенном — в их отрицании самых основ философии диалектического материализма, в их сползании к идеализму, а через это и к фидеизму как одной из разновидностей религиозного миросозерцания. Никакого исключения не делает в этом отношении Ленин и для Л.: "Надо быть слепым, — писал В.. И., — чтобы не видеть идейного родства между "обожествлением высших человеческих потенций" Луначарского и "всеобщей подстановкой'' психического под всю физическую природу Богданова. Это — одна и та же мысль, выраженная в одном случае преимущественно с точки зрения эстетической, в другом — гносеологической" (Ленин, Собр. сочин., изд. 1-е, т. X, стр. 292, разрядка наша).

Л. работал и над широкой теорией искусства, впервые изложенной им в 1903 в статье "Основы позитивной эстетики", перепечатанной без всяких изменений в 1923. Л. исходит из понятия идеала жизни, т. е. жизни наиболее могучей и свободной, в которой органы воспринимали бы лишь ритмическое, гармоничное, плавное, приятное; в которой все движения происходили бы свободно и легко; в которой самые инстинкты роста и творчества роскошно удовлетворялись бы. Идеал личности — прекрасной и гармонической в своих желаниях, творческой и жаждущей все растущей жизни для человечества, идеал общества таких людей — это эстетический идеал в широком смысле. Эстетика есть наука об оценке — с трех точек зрения: истины, красоты и добра. В принципе все эти оценки совпадают, но при наличии расхождения между ними единая эстетика выделяет из себя теорию познания и этику. Эстетично все, что дает необычно большую массу восприятий на единицу затрачиваемой энергии. Каждый класс, имея свои представления о жизни и свои идеалы, налагает свою печать на искусство, которое, определяясь во всех своих судьбах судьбою своих носителей, тем не менее развивается по внутренним своим законам. Как и позднее, в "Религии и социализме", в этой эстетической концепции, сказалось весьма заметное влияние Л. Фейербаха и его крупнейшего русского последователя Н. Г. Чернышевского (см.). Ряд формулировок "Позитивной эстетики" чрезвычайно напоминает положения "Эстетических отношений искусства к действительности" Чернышевского. Однако школа эмпириокритицизма помешала Л. взять у фейербахианства наиболее сильную и революционную его сторону — его четкую материалистическую линию в основных вопросах теории познания. Фейербахианство усвоено здесь Л. главным образом со стороны его абстрактного в конечном счете идеалистического внеисторического гуманизма, вырастающего из метафизичности, антидиалектичности, присущих всему домарксову материализму. Этим обстоятельством в огромной мере обесценивается интересная попытка Л. возвести здание марксистского искусствоведения на широкой философской основе, с учетом выводов общественных и естественных наук. Постоянное отталкивание Л. от вульгаризации, упростительства, фаталистического "экономического материализма" не спасает его временами от упростительства другого типа, сведения явлений общественной жизни к биологическим факторам. Вполне очевидно, что и здесь Л. перенял главн. образом наиболее слабую сторону фейербахианства, именно — подмену конкретной исторической диалектики общественного развития, классовой борьбы совершенно абстрактной категорией биологического рода — вида (исчерпывающую критику этой черты фейербахианства см. в отрывках из "Немецкой идеологии", "Архив К. Маркса и Фр. Энгельса", т. I). При этом следует отметить, что и биология "Позитивной эстетики" — в значительной мере не материалистическая биология, а лишь биологизированная схема эмпириокритицизма Л. Авенариуса (теория "жизнеразности", "аффекционала" и пр.). И не случайно поэтому Л. целиком принимает формулу античного софиста и субъективиста Протагора: "Человек есть мера всех вещей" (см. "Основы позитивной эстетики", 1923, стр. 71), этот древнейший постулат всякого субъективного идеализма.

На протяжении последних 10 лет Л. печатью отказался от ряда своих философских и эстетических взглядов. Он выправлял свои установки, изучая литературное наследство Ленина и подвергая критическому пересмотру литературоведческие взгляды Плеханова. Луначарскому принадлежит множество работ по вопросам театра, музыки, живописи и особенно литературы. В этих работах общетеоретические взгляды автора находят себе развитие, углубление. Искусствоведческие выступления Л. отличаются широтой кругозора, большим разнообразием интересов, обширной эрудицией, живым и увлекательным изложением.

Историко-литературная деятельность Л. основана по существу на опыте систематического пересмотра литературного наследства с точки зрения культурно-политических задач пролетариата. Многочисленные статьи о крупнейших европейских писателях различных классов и эпох подготовили почву для интересного двухтомного курса лекций для слушателей Свердловского университета — "История западноевропейской литературы в ее важнейших моментах" [1924]. По самым условиям своего возникновения "История" Л. не могла не быть импровизацией, но импровизацией исключительно разносторонне образованного критика искусств, сумевшего в этой работе сложный и обильный материал развернуть как увлекательнейшую, живую и пластическую картину постоянного движения и борьбы классов, художественных направлений.

Большую работу проделал Л. и по пересмотру наследства русской литературы. Творчество Пушкина и Лермонтова, Некрасова и Островского,  Толстого  и Достоевского, Чехова и Горького, Андреева и Брюсова нашло себе оценку в его статьях (важнейшие из них вошли в книгу "Лит-ые силуэты", М., 1923; издание 2-е, Л., 1925). Л. не ограничивается установлением социального генезиса того или иного художника, но всегда стремится определить функцию его творчества в современной классовой борьбе пролетариата. Естественно, не все оценки Л. бесспорны; эмоциональное восприятие временами причиняет известный ущерб подлинному научному исследованию.

Луначарский — чрезвычайно плодовитый критик. Для критических его статей характерно сочетание научного подхода и темпераментной публицистичности, подчеркнутой политической направленности. В этом отношении особенно показателен сборник критических статей эпохи первой революции "Отклики жизни". Страстность борца, острая полемичность целиком пронизывают эту книгу, в которой нет ни грана лицемерного буржуазного "объективизма".

Л. — один из застрельщиков классового пролетарского культурного строительства. Несмотря на длительную близость к Богданову в политических и философских вопросах, Л. сумел избежать коренных политических ошибок, допущенных Богдановым при разработке проблемы пролетарской культуры. Л. не отождествлял механически классовой культуры пролетариата и культуры бесклассового социалистического общества и понимал диалектические отношения этих двух культур. Луначарский был чужд богдановскому утверждению равноправности политического и культурного движения пролетариата и всегда сознавал ведущую роль политической борьбы в жизни рабочего класса. Вопреки богдановской ставке на лабораторную выработку пролетарской культуры, Л. всегда отстаивал принцип массовости пролетарского культурного движения. Нечего и говорить, что Л. был глубоко враждебен меньшевистскому тезису Богданова, будто до построения развернутой пролетарской культуры невозможен захват власти пролетариатом.

Л. один из первых дал развернутую постановку вопроса о пролетарской литературе. Исходным пунктом и главной основой явилась здесь конечно ленинская постановка вопроса в знаменитой статье "Партийная организация и партийная литература" [1905]. Пролетарское литературное движение в статьях Л. начинало теоретически осмыслять себя и намечать свои пути. В начале 1907 в большевистском журн. "Вестник жизни" появилась историческая статья Л. "Задачи соц.-дем. художественного творчества" — одно из ранних программных выступлений пролетарской литературы, отчетливое и последовательное. Еще более четко сформулировал Л. основные принципы пролетарской литературы в нескольких "Письмах о пролетарской литературе", появившихся в 1914. Первое из этих писем называлось "Что такое пролетарская литератуpa и возможна ли она?" Л. справедливо писал, что не всякое произведение о рабочих, как и не всякое произведение, написанное рабочим, принадлежит к пролетарской литературе. "Когда мы говорим — пролетарская, то мы этим самым говорим — классовая. Эта литератуpa должна носить классовый характер, выражать или вырабатывать классовое миросозерцание". Опровергая ликвидаторские тезисы меньшевика А. Потресова о невозможности создания пролетарского искусства, Луначарский между прочим указывал на появившиеся уже сборники пролетарских поэтов, на непосредственное участие рабочих в беллетристическом отделе легальной рабочей печати. Статья заканчивалась знаменательными словами: "Интерес у пролетариата к созданию и восприятию собственной литературы — налицо. Огромная объективная важность этой культурной работы должна быть признана. Объективная возможность появления крупнейших дарований в рабочей среде и могучих союзников из буржуазной интеллигенции также не может быть отрицаема... Существуют ли уже прекрасные произведения этой наиновейшей литературы? Да. Они существуют. Быть может, нет еще решающего шедевра; нет еще пролетарского Гете; нет еще художественного Маркса; но огромная жизнь уже развертывается перед нами, когда мы приступаем к знакомству с социалистической литературой, ведущей к ней и подготовляющей ее".

В то же время Л. принимал живейшее участие в организации за границей первых кружков русских пролетарских писателей, среди которых были такие видные деятели, как Ф. Калинин, П. Бессалько, М. Герасимов, А. Гастев и др. В 1918—1921 Луначарский являлся активным деятелем Пролеткульта.

Во время литературно-политической дискуссии 1923—1925 Л. не примыкал официально ни к одной из группировок, но активно выступал против капитулянтов, отрицавших возможность существования пролетарской литературы (Троцкий — Воронский), а также против ультралевых течений в пролетарском писательском движении (представленных гл. обр. так наз. напостовской "левой"). Л. участвовал в выработке резолюции ЦК ВКП(б) о политике партии в области художественной литературы [1925]. С основания в 1924 Международного бюро связей пролетарской литературы (ныне МОРП) и до II международной конференции революционных писателей (Харьков, ноябрь 1930) Л. возглавлял это Бюро.

В художественной продукции Л. наиболее заметное место занимают драмы. Первая пьеса Л. — "Королевский брадобрей" — написана в тюрьме в январе 1906 и издана в том же году. В 1907 появились "Пять фарсов для любителей", в 1912 — книга комедий и рассказов "Идеи в масках". Наиболее интенсивная драматургическая деятельность Л. приходится на дооктябрьский период. Пьесы Луначарского характеризуются широким применением опыта буржуазной драмы времен восхождения западноевропейского капитализма. Философская насыщенность пьес придает им глубину и остроту, но и зачастую делает их спорными, ибо в них выражаются нередко спорные или явно ошибочные моменты философских взглядов автора. Так, в комедии "Вавилонская палочка" [1912] критика догматического метафизического мышления ведется не с позиций диалектического материализма, а с позиций эмпириокритического агностицизма (см. особенно последнюю пространную речь Меркурия). Крайне спорен самый замысел драматической фантазии "Маги" [1919]. В предисловии Л. оговаривается, что никогда не решился бы выдвинуть проводящуюся в пьесе идею "пан-психического монизма" как теоретический тезис, ибо в жизни он считает возможным опираться только на данные науки, тогда как в поэзии можно выдвинуть любую гипотезу. Такое противопоставление идейного содержания поэзии содержанию философии конечно ошибочно.

Значительно ценнее и интереснее попытки Л. создать пролетарскую историческую драму. Первая такая попытка — "Оливер Кромвель" [1920] — вызывает некоторые принципиальные возражения. Выпячивание исторической прогрессивности Кромвеля и беспочвенности левеллеров (хотя и обрисованных с симпатией) противоречит, во-первых, требованию диалектического материализма (в отличие от буржуазного объективизма) становиться на точку зрения определенной социальной группы, а не ограничиваться указаниями на прогрессивность или реакционность, противоречит, во-вторых, подлинному соотношению классовых сил в английской революции и во всех великих буржуазных революциях. Ибо только движение "беспочвенных" плебейских элементов города и деревни придавало борьбе такой размах, какой был нужен для разгрома старого порядка. Кромвели, Лютеры, Наполеоны могли торжествовать только благодаря левеллерам, крестьянским войнам, якобинцам и бешеным, плебейски расправлявшимся с врагами буржуазии. Есть основание предъявить драме Л. "Оливер Кромвель" упрек, сделанный Энгельсом Лассалю по поводу драмы последнего "Франц фон Зиккинген": "На что, как мне кажется, вы не обратили надлежащего внимания, это на неофициальные плебейские и крестьянские элементы с соответствующим им теоретическим представительством". Значительно более бесспорна вторая историческая драма "Фома Кампанелла" [1922]. Из других пьес Л. отметим драму "для чтения" "Фауст и город" [1918] и "Освобожденный Дон-Кихот" [1923] — яркие примеры новой трактовки вековых образов. Образ Дон-Кихота служит например выявлению роли мелкобуржуазной интеллигенции в классовой борьбе пролетариата с буржуазией. Эти пьесы — характерные и интересные опыты критической переработки наследства молодой буржуазной драмы. Многие пьесы Л. неоднократно шли на сцене различных советских театров, а также в переводе и на заграничной сцене.

Из пьес на советские темы должна быть отмечена мелодрама "Яд" [1926]. Из художественных переводов Л. особенно важны переводы поэмы Ленау "Фауст", книги избранных стих. Петефи и К. Ф. Мейера.

В заключение необходимо также отметить, что Луначарский является соавтором ряда киносценариев. Так, в сотрудничестве с Гребнером им написаны "Медвежья свадьба" и "Саламандра".

Библиография: I. Книги Л. по вопросам литературы: Этюды критические и полемические, изд. "Правда", Москва, 1905; Королевский брадобрей, изд. "Дело", СПб, 1906; Отклики жизни, изд. О. Н. Поповой, СПб, 1906; Пять фарсов для любителей, изд. "Шиповник", СПб, 1907; Идеи в масках, изд. "Заря", М., 1912; То же, издание 2-е, М., 1924; Культурные задачи рабочего класса, изд. "Социалист", П., 1917; А. Н. Радищев, первый пророк и мученик революции, издание Петр. совета, 1918; Диалог об искусстве, изд. ВЦИК, М., 1918; Фауст и город, изд. Лит.-изд. отдела Наркомпроса, П., 1918; Маги, изд. Тео Наркомпроса, Ярославль, 1919; Василиса премудрая, Гиз, П., 1920; Иван в раю, изд. "Дворец искусства", М., 1920; Оливер Кромвель, Гиз, М., 1920; Канцлер и слесарь, Гиз, М., 1921; Фауст и город, Гиз, М., 1921; Искушение, изд. Вхутемас, М., ІУ22; Освобожденный Дон-Кихот, Гиз, 1922; Фома Кампанелла, Гиз, М., 1922; Этюды критические, Гиз, 1922; Драматические произведения, тт. I — II, Гиз, М., 1923; Основы позитивной эстетики, Гиз, М., 1923; Искусство и революция, изд. "Новая Москва", М., 1924; История западно-европейской литературы в ее важнейших моментах, чч. 1—2, Гиз, 1924; Медвежья свадьба, Гиз, М., 1924; Поджигатель, изд. "Красная новь", М., 1924; Театр и революция, Гиз, М., 1924; Толстой и Маркс, изд. "Academia", Л., 1924; Литературные силуэты, Гиз, Л., 1925; Критические этюды, изд. Книжного сектора Ленгубоно, Л., 1925; Судьбы русской литературы, изд. "Academia", Л., 1925; Этюды критические (Западно-европейская литература), "ЗИФ", М., 1925; Яд, изд. МОДПиК, М., 1926; На Западе, Гиз, М. — Л., 1927; На Западе (Литература и искусство), Гиз, М. — Л., 1927; Бархат и лохмотья, Драма, изд. Моск. театр. изд-ва, М., 1927 (вместе с Эд. Стуккен); Н. Г. Чернышевский, Статьи, Гиз, М. — Л., 1928; О Толстом. Сб. статей, Гиз, М. — Л., 1928; Личность Христа к современной науке и литературе (об "Иисусе" Анри Барбюса), Стенограмма диспута А. В. Луначарского с Ал. Введенским, изд. "Безбожник", М., 1928; Максим Горький, Гиз, М. — Л., 1929.

II. Кранихфельд В., О критиках и об одном критическом недоразумении, "Современный мир", 1908, V; Плеханов Г., Искусство и общественная жизнь, Собр. сочин., т. XIV; Авербах Л., Невольная рецензия. Вместо письма в редакцию, "На посту", 1924, 1/V; Полянский В., А. В. Луначарский, изд. "Работник просвещения", М., 1926; Лелевич Г., Луначарский, "Журналист", 1926, III; Пельше Р., А. В. Луначарский — теоретик, критик, драматург, оратор, "Советское искусство", 1926, V; Коган П., А. В. Луначарский, "Красная нива", 1926, XIV; Добрынин М., О некоторых ошибках т. Луначарского, "На литературном посту", 1928, XI — XII; Михайлов Л., О некоторых вопросах марксистской критики, там же, 1926, XVII; Добрынин М., Большевистская критика 1905, "Литература и марксизм", 1931, I; Сакулин П., Записка об ученых трудах А. В. Луначарского, "Записки об ученых трудах действительных членов Академии наук СССР, избранных 1 февраля 1930", Л., 1931; Сретенский Н. Н., Тихая заводь, рец. на ст. "Критика" в "Литературной энциклопедии", журн. "На литпосту", 1931, № 19.

III. Мандельштам Р., Книги А. В. Луначарского, ГАХН, Л. — М., 1926; Ее же, Художественная литература в оценке русской марксистской критики, ред. Н. К. Пиксанова, Гиз, М. — Л., 1928; Ее же, Марксистское искусствоведение, ред. Н. К. Пиксанова, Гиз, М. — Л., 1929; Владиславлев И. В., Литература великого десятилетия (1917—1927), т. I, Гиз, М. — Л., 1928; Писатели современной эпохи, т. I, ред. Б. П. Козьмина, ГАХН, М., 1928.

Р. К.

Литературная энциклопедия. — В 11 т.; М.: издательство Коммунистической академии, Советская энциклопедия, Художественная литература. Под редакцией В. М. Фриче, А. В. Луначарского. 1929—1939. 

Книги



Русская философия > Библиотека русской философии > Авторы