Перед вами одно из лучших дореволюционных исследований Черноморского вопроса в контексте русской политики 18 столетия. Доказательство оправданности такой рекомендации — высокая награда Уваровской премией за 1885 год от Императорской академии наук. Уляницкому, собравшему богатейший материал для своей диссертации на степень магистра международного права, удалось органично сплести разношерстные письма посланников в Константинополе ещё приказовской эпохи с авантюрными прожектами времен Екатерины II в единую оригинальную систему общего движения русской Империи к Проливам за экономической выгодой. Свои слова автор подкрепляет таким большим количеством документов, что поневоле начинаешь соглашаться даже с самыми смелыми его утверждениями, как например с тем, что Россия специально воспользовалась объявлением Турцией ей войны в 1768 году ради получения чисто торгового преимущества.
Книга Шульца содержит описание героических деяний избранного количества исторических личностей, тем или иным образом прославившихся в качестве моряков русского флота. Несмотря на заявленное автором желание познакомить читателя с малоизвестными персонажами, незаслуженно оттесненными в тень своими сухопутными «коллегами», на лицо небольшое лукавство, так как большинство представленных в сочинении Штольца портретов принадлежат людям, хорошо известных не только современникам, но и потомкам. Как правило, это персоны, прославленные не только морскими подвигами, но и посторонней деятельностью — в самом деле, моряк Петр Алексеевич, отменный храбрец и флотоводец, все же в качестве монарха Петра I в исторических учебниках встречается чаще. Или адмирал Невельской, получивший этот высокий чин за утверждение устья Амура за Россией и подготовку Дальнего Востока к военным действиям.
Работа Лацинского стала первым справочным изданием по русской военной хронологии с указанием всех важных эпизодов различных кампаний, походов и войн, которые Россия вела со времени создания Петром Первым постоянной рекрутской армии вплоть до современных автору событий русско-турецкой войны 1877-78 годов, ахалтекинской экспедиции и последнего на тот момент вооруженного столкновения с афганцами на реке Кушка.
Форстен Георгий Васильевич, известный специалист по взаимоотношениям стран, расположенных у Балтийского моря, сам так кратко описывал свою задачу при создании колоссального двухтомного труда: «исследовать историю Балтийского вопроса в XVI и XVII столетиях». Простая, на первый взгляд, цель, была достигнута самым сложным путем — в течение долгого времени автор совершал командировки в иностранные архивы, выуживая из запасников старые фолианты с дипломатической перепиской и подробности дворцовых интриг из летописей и дневников. В результате, Форстен создал оригинальную работу без копирования фактов из других исторических сочинений на эту тему, в большинстве или повторявших друг друга, или ограниченных какими-нибудь узкими временными рамками: так, до Форстена, русская историография Балтийский вопрос рассматривала почти всегда под углом Северной войны со Швецией; или ещё при разборе Ливонской войны указывали, что Россия потеряла выход к морю.
Не так много наших военных специалистов известно остальному миру — и ещё меньше тех, чьи труды продолжают изучаться как классика военной мысли. Выдающийся теоретик и педагог Александр Андреевич Свечин по праву заслужил свое место на пьедестале военной науки, а главные книги его — «Стратегия», «История» и «Эволюция» — на полках всех современных полководцев и командиров. И тем несправедливей, что на Родине фигура Свечина давно забылась, затерялась где-то в годах сталинских репрессий: сочинения, вышедшие в 20-30 гг., больше не переиздавались, и не осталось учеников, сумевших бы продолжить его дело.
Семен Броневский длительное время прослужил на Кавказе и поучаствовал в персидском походе 1796-1797 годов, однако большую часть его книги составляет не переписанный на страницы личный опыт, а скомпилированная информация из других источников. Главная заслуга Броневского в умелом редактировании и отборе фактов, а также в доходчивости языка в изложении сухих фактов. Подбор материалов крайне широк, включая и сочинения античных авторов, и записки последних исследователей региона, и собственные наблюдения автора. В результате получилось целостное описание Кавказа в исторической перспективе, полное настолько, насколько полны были источники того времени.
Статейный список (посольский журнал) стольника Василия Тяпкина и дьяка Никиты Зотова, отправленных в 1680 году Царем Федором Алексеевичем в Крым, к хану Мурат-Гирею, содержит в себе подробности, относящиеся к восстановлению границ, которые в 1681 году в Бахчисарае были утверждены между Русским государством и Крымским Ханством. Граница эта была: река Днепр, город Киев с принадлежащими к нему городками Васильковым, Трипольем и Стойками.
Капитальный труд князя Голицына продолжается подробным обзором военной истории человечества с того самого момента, где кончалась история древнейшая, и начиналось Средневековье. Сам Голицын, после долгих размышлений, решил опираться на деление хронологии не по общепринятой классификации, где рубежом Средневековья считают конец 15 — начало 16 веков. Для общемировой истории крайне важно и образование Османской империи после падения Константинополя, и изобретение книгопечатания в Германии, и великие географические открытия, и церковная реформация Лютера. Но на военное дело все эти события оказали мало влияния. Вплоть до Тридцатилетней войны (1618 — 1648), основной доминирующей силой по-прежнему оставалась тяжёлая конница, а пехота ходила в атаку плотной толпой, ощетинившейся копьями, пиками и алебардами.
Очередная часть «Всеобщей военной истории» логично продолжает труды Голицына по систематизации и анализу мировых войн разбором столкновений новейшего времени. По замыслу Голицыну, отсчёт оного должен был начаться с Великой Французской Революции, кардинально изменившей политическое устройство Европы, и, конечно, реформировавшей военное учение.
