«И всё тошнит, и голова кружится, и мальчики кровавые в глазах»

Обратиться к материалам Следственного дела об убиении царевича Дмитрия ученого-архивиста И.С. Беляева побудила публикация вновь открытой рукописи духовного завещания одного из основных фигурантов дела Андрея Александровича Нагого, в котором имеется однозначное указание на то, что царевич был убит: «…у меня конь был и взяли ево с моим животом в опале на Государя на Угличе, как царевича Дмитрея убили» (Московский Аархив Министерства Юстиции. Грамота Кол.Экономии по Новоторжскому уезду № 12-8440)

Автор проводит палеографический анализ сохранившейся рукописи Угличского следственного дела, обнаруживает в нем следы многочисленных подтасовок и спорит о деталях подлинного хода событий с Н.М. Карамзиным и С.М. Соловьевым.

В издании содержится полный алфавитный список всех свидетелей дела.

«Лиц, оставивших свои имена в следственном деле, насчитываем 152 человека, не прибавляя тех, которые встречались без собственных имен. Если из общего числа исключим следователей, самого царевича Дмитрия, царя Федора Иоанновича, убитых и других людей, о которых говорится или вскользь, или которые не делают идущих к делу пояснений, всего 58 человек, то число лиц, давших показания о смерти Дмитрия будет равно 94. Из этих 94 только один стряпчий Семейка Юдин говорит, что сам видел, как накололся царевич»

«И его бросило о землю, а у него был ножик в руках, и он тем ножиком сам покололся»

Постельница Марья Самойлова

«Бросило его о землю, и тут царевич сам себя ножем поколол в горло, и било его долго»

Василиса Волохова, мамка царевича

«Тут его ударило о землю, и он, бьючись, ножем сам себя поколол»

Федот Огурец

«Бросило его о землю, и било его долго, и он накололся ножем сам, а он (стряпчий) в те поры стоял у поставца и то видел».

Стряпчий Юдин

«Мы были в передних сенях и в те поры понесли кушанье наверх, а царевич Димитрий играл с жильцы ножем и пришла на него старая болезнь падучий недуг, и его в те поры ударило о землю, и он на тот нож набрушился сам»

Друзья по играм, дети жильцов: Петрушки Колобова, Тучкова, Красенского и Козловского.

Николай Иванович Костомаров:

«...Следственное дело, известное в не­полном виде по редакции, напечатанной в «Собрании Государственных Грамот и Договоров», никак не может для ис­торика иметь значения достоверного источника по той очень ясной причине, что производивший следствие князь (впоследствии царь) Василий Иванович Шуйский два раза различным образом отрекался от тех выводов, которые вытекали непосредственно из его след­ствия, два раза обличал самого себя в неправильном производстве этого след­ствия. Первый раз – он признал само­званца настоящим Димитрием, следова­тельно, даже уничтожал факт смерти, постигшей царевича в Угличе; другой раз – он, уже низвергнувши и погубивши названного Димитрия, заявлял всему русскому народу, что настоящий Димитрий был умерщвлен убийцами по повелению Бориса, а не сам себя убил, как значилось в следственном деле. С тех пор утвердилось и стало господствовать мнение, основанное на последнем из трех показаний Шуйского, который во всяком случае знал истину этого события лучше всякого другого. Понятно, что следственное дело для нас имеет значение не более как одного из трех показаний того же Шуйского, и притом такого показания, которого сила уничтожена была дважды им же самим.»

(О следственном деле по поводу убиения царевича Димитрия. 1873 г.)