Сегодня и вчера
Памятник Ермаку в Тобольске
Гравюра, типографский оттиск «Памятник Ермаку в Тобольске» Автор:
Шпак В. , гравер – Вейерман К.


Время создания:
1870
Источник:
Смотреть полностью


Если не произошло отделения Сибири от России, то приписать это следует не столько счастью, сколько государственному смыслу русского народа



Памятник Ермаку в Тобольске // Нива. 1870. № 22. — С. 342.

С татарских времен — из русских пленных, из всяких беглых людей — заводились на Волге, на Дону, целые сословия русских людей называвшихся казаками. Откуда происходит это слово казак — никто не знает; оно не объясняется ни из какого языка, но по сие время обозначает собою человека неоседлого, бродягу, и чуть ли не имеет связи с названием кочевого татарского народа обитавшего в низовьях Волги, в VIII веке, называвшегося хозарами или хазарами. Киргизская степь до сих пор заселена кочевым народом, называющим себя казаками или касаками.

Русские казаки низовьев Волги и Дона — оседлости почти вовсе не имели. Они собирались в ватаги или, как теперь говорится, шайки — и под предводительством атаманов разъезжали на стругах (лодки), грабили купеческие караваны и вообще всяких проезжих, кто бы те не были. Но Грозный Царь Иван Васильевич взял Казань и посадил там своих воевод; ногайские князья предложили ему завладеть другим татарским царством Астраханью — и Волга стала русской. Это невероятно быстрое расширение Московского Государства произвело огромное впечатление на все соседние нам мелкие царства. Владельцы прикавказских княжеств — всякие кабардинцы стали проситься в русское подданство, для того, чтобы был у них покровитель и надежный помощник против обижавших их мелких соседей. В то самое время, в нынешней Тобольской губернии царил князь сибирский Едигер, и в 1555 году послал он в Москву послов поздравить Ивана Васильевича от всей земли Сибирской — с царством Казанским и с царством Астраханским, и просил чтобы великий государь взял всю землю Сибирскую в свое имя, от всех неприятелей заступил, дань свою положил, и человека своего прислал кому дань собирать. Посланные сибирского князя Едигера сказали, что «черных» (то есть податных) людей у них тридцать тысяч семьсот человек. Царь принял Сибирь в свое владение и послал сборщиков за данью, но привезли из Сибири всего семьсот соболей. Однако сибирским татарам не удалось провести московское правительство. К ним был послан новый посол — и тот привозил тысячу соболей и уплатил все расходы на взимание подати. Добровольное покорение Сибири, впрочем, не имело смысла и было не прочно, потому что из Москвы, при тогдашних путях сообщения, не было возможности защищать Сибирь от нападения киргизов. Сибиряки заплатили дань Бог знает зачем, Бог знает за что получалась она в Москве. Обстоятельство это объясняется только тем, что имя русского государя было громко в Азии и что каждый мелкий азиатский владелец считал выгодным быть его подданным. Поддавшийся России Едигер себя не спас. «Теперь собираю дань я господарю вашему, послов отправляю; теперь у меня война с казацкнм (киргизским) царем. Одолеет меня царь казацкий, сядет на Сибири — и он государю станет дань давать». Предчувствие Едигера исполнилось. Царь казацкий Кучум завоевал его юрт, и в оправдание свое стал посылать дань Ивану Васильевичу.

Но в то же самое время, когда в России происходили такие перевороты и когда казакам становилось тесно (от царских воевод и служилых людей) на Волге, — около самой Сибири, в нынешней Пермской губернии, хозяйничали почти всеми тамошними землями известные промышленники Строгоновы. Восточная окраина тогдашней Руси была завоевана всякими удалыми и предприимчивыми людьми, большей частью новгородцами; но были там земли ростовских князей, перешедшие потом князьям московским. Русские удальцы ушкуйники вторгались в эти земли по Каме и по Чусовой, по Северной Двине, по Печоре, истребляли тамошних желтокожих безбородых инородцев, точь в точь как в Америке предприимчивые испанцы вторгались в земли краснокожих и покоряли их. Желтокожих грабили, в землях ставили острожки, бревенчатые крепостцы; половину желтокожих избивали, другую половину обкладывали данью, — а так как желтокожие были все звероловы, то дань эта взималась с них мехами. До сих пор эти желкокожие подать платят не деньгами, а ясаком, т. е. соболями, белками, чернобурыми лисицами, бобрами. Вслед за этими удальцами шли люди промышленные, которые руду искали, добывали соль, — и вот из таких солеваров создалась нынешняя Пермская губерния и до сих пор существующий и знаменитый род (тогда просто купцов, а теперь уже графов) Строгоновых. Богатства этих Строгоновых были тогда неисчислимы. Несколько раз московский государь занимал у них деньги — и только при их помощи Василий Васильевич Темный, отец Ивана Васильевича Великого, завоевателя Новгорода, был выкуплен из полона. Впоследствии к ним же обращались Шуйские с просьбой о деньгах. Строгоновы ставили соляные варницы — даже имели некоторое право суда над тамошними русскими колониями; но живучи в такой глухой стороне, они не могли добиться от Москвы гарнизонов. Уже тогда в России был тот порядок, называемый теперь централизацией, что все дела решались непременно в столице. Без разрешения московского нельзя было ни шагу двинуться вперед. В Москве судили, в каких отношениях должны быть русские к желтокожим. Это стесняло успехи русской колонизации, потому что московские бояре и приказные люди, само собою разумеется, не бывали в этой глухой стороне. Москва управляла востоком России почти так, как в прошлом веке и в начале нынешнего управлял Мадрид испанскими колониями в Средней и Южной Америке. Если не произошло отделения Сибири от России, как произошло отделение испанских колоний от метрополии, то приписать это следует не столько счастью, сколько государственному смыслу русского народа.

Строгоновы, вместе с прочими русскими коноводами этого дикого края, имели интерес подвигаться далее и далее на восток и стремились завоевать и покорить дикарей. Дикарей этих они видели близко, знали хорошо, понимали их безвыходное положение, — понимали, что будут ли те довольны или не будут довольны действиями русских, а все таки слушаться и покоряться должны будут. А в Москве смотрели иначе. Из Москвы писали Строгоновым, чтобы они не раздражали вогульских и остяцких князьков; в Москве и тогда предполагали за инородческой аристократией более силы, более влияния и более значения чем было на самом деле. Разница между Москвою и этой глухой стороной состояла в том, что в Москве руководились мнениями дьяков, т. е. кабинетных администраторов, а в Пермской губернии руководились опытом и знанием, что с инородцами церемониться нечего, — что эти всякие вогульские князьки, и царьки далеко не такие могущественные и влиятельные лица, какими они казались в московских приказах.

Тем временем казаки на Волге безнаказанно грабили суда царские, били людей, разбивали русские торговые караваны и наконец разбили персидских и бухарских послов, ехавших к царю. Царь выслал против них воевод с людьми ратными; казаков ловили, казнили — и стали казаки, выражается летописец, разбегаться как волки. Одной из таких казацких шаек пришлось бежать на Каму; там встретилась она со строгоновскими людьми и получила от них приглашение поступить на службу к Строгоновым. Приглашение это было весьма кстати. Во-первых, оно спасало хотя на некоторое время, от виселицы; во-вторых, давало возможность существовать и занятия…




Письмо обворовавшего Киево-Печерскую лавру к наместнику ее 1821 года
Я запрещаю давать согласие на проведение каких-либо ассамблей, никому из вас не дозволено требовать их!
Плата за бесчестие иногда удваивалась в пользу чьей-нибудь жены, которой выплачивалось бесчестие вдвое против определенного ее мужу
За Вольтером в Англию на поклонение ее учреждениям явился Монтескье
К этой коллекции, вывезенной шведским полководцем Яковом Делагарди из Новгорода, относятся сложенные без всякого порядка рукописи с общей надписью: «Русские документы»
Государь, осужденный природою на всегдашнее малолетство духа
В других местах исключительные законы создают злоупотребления, а в России они являются гарантией против них.
«Воевать морем, понеже зело близко и удобно многократ паче, нежели сухим путём»
«Незолотой» век Екатерины
Париж стоит мессы!



Библиотека Энциклопедия Проекты Исторические галереи
Алфавитный каталог Тематический каталог Энциклопедии и словари Новое в библиотеке Наши рекомендации Журнальный зал Атласы
Алфавитный указатель к военным энциклопедиям Внешнеполитическая история России Военные конфликты, кампании и боевые действия русских войск 860–1914 гг. Границы России Календарь побед русской армии Лента времени Средневековая Русь Большая игра Политическая история исламского мира Военная история России Русская философия Российский архив Лекционный зал Карты и атласы Русская фотография Историческая иллюстрация
О проекте Использование материалов сайта Помощь Контакты
Сообщить об ошибке
Проект "Руниверс" реализуется при поддержке
ПАО "Транснефть" и Группы Компаний "Никохим"