Сегодня и вчера

Титов А. Личность Димитрия Самозванца по О. Пирлингу. — Ярославль, 1908. С. 8.

Чтобы выбраться из колеи, надо твердо решиться не бороздить поле гипотезами, а найти серьезную точку отправления. Невозможно привести здесь полностью всех споров о Гришке Отрепьеве. Ограничимся указанием различных мнений в оценке одних и тех же аргументов и доказательств. На первом плане следует поставить письмо – автограф Димитрия к Клименту, замечательное уже тем как оно написано, и выдающее колебания автора. Бодуэн де Куртене и Пташицкий изучали его детально: строку за строкой, букву за буквой. Их выводы согласуются, с историей послания и ставят вне всякого сомнения национальность автора. Конечно, каждый имеет право быть скептиком, но ведь нужны данные для обоснования скептицизма, и кроме того, надо опровергнуть то, что говорит нам почерк (начертание букв в письме). Пока это не будет выполнено, выводы палеографов, основанные на документа, в подлинности которого нет сомнений остаются во всей их силе и являются главными отправными пунктами в истории Димитрия. И, по моему мнению это именно письмо должно быть положено в основу при изучении происхождения Димитрия. Иначе рискуешь запутаться.

Каким образом надо отнестись к свидетельству Сигизмунда III, польского короля, обращавшегося с Дмитрием, как с самозванцем после того, как он сам же помог ему достигнуть Московского престола. Говорят лаконично, что его «навели на сомненье». Отлично: но ведь нужно в этом строго разобраться. Сигизмунд находился в курсе всех польских новостей и слухов. Именно, друзья и покровители Димитрия имели полный доступ к королю: от них зависало представить ему неопровержимые доказательства. С другой стороны, Сигизмунд постоянно поддерживал сношения с русскими, которые были сначала друзьями Димитрия и потом уже его противниками. И если кто действительно был осведомлен в Польше, то это король. Можно негодовать на его нерешительную, колеблющуюся политику, в которой преобладал личный интерес, но кто способен бросить, ему обвинение во лжи по отношению к самому папе, чтобы только вырвать у него деньги? Вся жизнь Сигизмунда, его сокровенные помыслы и чувства говорят против этого обвинения. Так, в 1608 г., приготовляясь воевать с Россией и нуждаясь в деньгах, он откровенно признался папе во всех секретных сношениях с Россией. К сожалению подробности, которые были бы так важны для нас, исчезли; но самое существенное для нас слово: Димитрий – самозванец, мы находим в послании Сигизмунда III к Павлу V, от 3-го октября 1611 г.; утвержденье категоричное обдуманное, основанное на фактах. И заметьте различие: польский король никогда не говорил так уверенно о том, что Димитрий был сыном Ивана IV; он лишь позволил другим говорить и поступать согласно этому; он пользовался этим в своих интересах, но за собой лично он оставил полное право называть Димитрия самозванцем. Три речи Льва Сапеги, опубликованные Любавским, еще более убедительны: там фигурирует имя Гришки Отрепьева.