Сегодня и вчера

Горский Сергей. Жизнь и историческое значение Князя Андрея Михайловича Курбского. — Казань, 1858. С. 109.

Крепчала брань на полях Ливонии, крепчала и борьба Иоанна с стороною Сильвестра. 1560 год был роковым годом для нее. Видя, что охлаждение его к Сильвестру нисколько не исправило этого последнего, зная, что Сильвестр по-прежнему продолжает злословить его, видя, что сторона Сильвестра, преследуя свою задушевную мысль: «царь должен быть только главою и любить мудрых советников своих, яко свои уды, ничего не предпринимать без глубочайшего и многого совета», готова этой мысли пожертвовать интересами и благом России, Иоанн, «сыскав измены собаки Алексея со всеми его советники», положил в 1560 году конец влиянию Сильвестра и Адашева. Милостиво поступил Иоанн с крамольниками: Алексей Адашев послан был воеводой в Ливонию, а Сильвестр, видя, что сторона его лишилась уже своего значения, потеряла доверенность Иоанна, оставил двор и удалился в один пустынный монастырь, лежавший во 100 милях от Москвы. Сильвестру, а равно и сыну его было оставлено все их имущество: Иоанн желал судиться с Сильвестром не земным судом, но «пред агнцем Божиим». Ни один из сторонников Сильвестра и Адашева не был предан казни; Иоанн хотел усовестить крамольников милосердием. Все меры его ограничились только тем, что он взял с подданных клятву не принадлежать к стороне Сильвестра и Адашева, не стараться о возвращении ее представителям прежней силы, прежнего значения в государстве. Ho крамола не умерла с падением главных крамольников. В письме своем к Курбскому Иоанн говорит, что, несмотря на присягу, сторонники павшей партии, все-таки старались возвратить прежнее значение своим предводителям. «От нарицаемых тобою мучеников», пишет он Курбскому, «и от согласных им наша заповедь ни вочтож положиша и крестное целование преступивше, нетокмо отсташа от тех изменинков, но и большими начаша им помогати и всячески промышлять, дабы их на первый чин возвратити и на нас лютейшее составити умышление». Нет ничего естественнее и справедливее этих слов Грозного: ни одного примера не найдем мы, чтобы партия когда-нибудь падала без сопротивления, чтобы с падением ее прекратилось и ее бытие…