Сегодня и вчера

Палаузов, Спиридон Николаевич (1818-1872).Ростислав Михайлович. Князь Мачвы // Журнал Министерства народного просвещения. Часть LXXI.—СПб., 1851. С. 28


Здесь в первый раз является имя Ростислава. Чем же замечателен этот Князь в История Юго-Западной Руси и какие были отношения его к Венгрии и Болгарии? В двух словах можно бы удовлетворить этому вопросу; явившись сначала с притязаниями на Княжество Галицкое, Ростислав уступает оное более счастливому сопернику. Он удаляется в Венгрию и становится Удельным Князем Мачвы и владетелем Родны, что в Карпатах. Роднится с Венгерским Королем Белой IV, и выдает одну дочь свою за Премыслава-Оттокара Чешского, другую за Болгарского Царя Михаила Иоанновича Асеня. Наконец, пользуясь смутами, возникшими в Тернове по случаю убиения Михаила, помогаешь сыну своему, таинственному Миче (Михаилу), занять, хотя ненадолго, престол Велико-Терновский. Но судьба этого Князя так любопытна, сличение об нем известий, находящихся в Русских, Греческих и Венгерских Летописях, разливают такой свет на некоторые события его времени, что не излишне будет несколько подробнее и сколько позволят исторические данные объяснить эту личность. В рассказе нашем мы будем касаться слегка только тех событий, который имели непосредственное влияние на постепенный переход его с отдаленного Севера к Югу, с берегов Волохова и Днепра на берега Дуная и Моравицы.

Личность Ростислава отмечена резкими чертами не в одних Русских Летописях. Летописи Западные и Венгерские, при всем равнодушии к иноземному, не могли пропустить без внимания характерность Русского Князя, которая против их воли высказывается в их голословных повествованиях. Имя Ростислава, искаженное Греческим произношением и письмом, является так же и у Византийцев. Несмотря на какую-то невнимательность к лицу, принимавшему жаркое участие не только в событиях Юго-Западной Руси, но игравшему замечательную роль и у Славян Южных,— лицо это едва ли не из замечательнейших характеров XIII века.

Без сомнения, судьба Ростислава, после ухода его в Венгрию, легко могла укрыться от Русских Летописцев. В самой России, находясь среди других, более возмужалых деятелей, каковы были Георгий и Ярослав Всеволодовичи, Михаил ЧерниговскиЙ, — отец его, Даниил Романович и другие, — Ростислав, хотя и с юных лет вступил на поприще политическое; но, как известно, действовал не иначе, как под руководством отца, закрытый более могучими личностями. Когда же годы утвердили в нем опыт жизни, начатый со столь ранних лет, — Ростислав уходит в Венгрию, вступает в родство на чужбине, получает особый удел, под верховною властью Короля, и исчезнув с тех пор из Русских Летописей, напоминает о себе только во время стремительных своих набегов на Галич, напоминает, как о лице враждебном Руси, чуть ли не с той же ненавистью, с какою изображено нашествие Татарское. После этого не слишком ли смело и самонадеянно решаемся мы выступить на защиту Ростислава и его рода? Летописи пред нами: постараемся высказать их настоящий смысл, и, если возможно, смягчить то невыгодное мнение, которое оставил за собою Ростислав и отец его Михаил.