Сегодня и вчера

Градовский Александр Дмитриевич. Общественные классы в России до Петра I // Журнал Министерства народного просвещения. Часть CXXXIX. — СПб.: 1868/ С. 77


Только такой порядок, когда не только каждый город, но каждая волость тянула прямо к Москве, мог установить настоящее единство Русской земли. Вот чем, независимо от соображений административного свойства, изложенных выше, можно объяснить тот странный, по-видимому, факт, что Москва не знала почти иерархии в областном управлении, что воеводы ничтожных городов так же сносились с Москвою, как и воеводы городов больших. В интересах государства нельзя было допустить, чтобы прежние центры политической жизни сохраняли первенствующее административное значение. Оно поддерживало бы в глазах местного народонаселения то обаяние и влияние главного города, обусловливавшего прежнюю самостоятельность области, которые постоянно давали бы пищу сепаративным стремлениям местности. Это уменье организовать дружественные ему элементы, устроить административный порядок, соответствующий положению их, характеризует Московское государство. Оно умело поддержать тех, кто к нему тянул, инстинктивно не любило местностей с особыми учреждениями и крупным административным центром; уничтожая политическое значение этих городов, оно весьма логически не окружало их никаким административным блеском, не давало им особого высокого начальства, не ставило это начальство в независимость от общего государственная управления. И оно было совершенно право. Только таким образом создается и поддерживается государственное единство....

Итак, Москва не давала обширным областям особого начальства, которое действовало бы в самой местности. Некоторые лица склонны видеть в этом боязнь правительства, чтоб эти новые сатрапы не отделились от государства. Такое предположение доказываешь только незнакомство с характером отношений русских служилых людей к своему царю. Не их имело в виду правительство, а скорее народонаселение, которое должно было забыть прежние политические центры и во всем чувствовать Москву, действовать в сознании московского единства. Наше государство в этом отношении пошло дальше западноевропейских правительств и их системы завоеваний. Там государство довольствовалось политическим подчинением областей, входивших в его состав; административное значение провинции сохранялось. Она имела свой центр, свое знамя, центр государства был далек от ее сознания. Оттого впоследствии правительство должно было там увеличивать значение централизации, а у нас безопасно может вводить местные учреждения.

Для Москвы было невыгодно, чтоб ее государство было размежевано, так сказать, в натуре. Эти видимые для всех границы и центры областного управления были вредны, для утверждения государственного единства. Устанавливая его, Москва не могла ограничиться простой заменой прежнего высшего правительства области своим высшим правительством, заменой удельного князя генерал-губернатором. Далее, Москва не могла довольствоваться сосредоточением в Москве только высших функций государственной власти, с предоставлением высшей административной власти областным правителям. Она всю совокупность высшего правительства переносила в столицу его, оставляя в местности только агентов для управления мелкими административными единицами. Вследствие этого органы не только высшего, но и центрального управления были сосредоточены в Москве, в форме различных приказов. Вся совокупность земель и городов, составлявших область, не имели теперь никакого объединяющего учреждения в местности, а объединялись в Московском приказе; вместо границ «в натуре» мы видим расписание городов и уездов по приказам, которые и являлись областным правительством равных земель Московской державы. Так произошли так называемые областные приказы, более известные под именем четей или четвертей. Они имели наиболее важное значение для областного управления. Они поясняют и положение местного правительства.