Сегодня и вчера

Лихачев Н. П. Разрядные дьяки XVI века. — СПб., 1888. С. XI


В Московской Руси не заботились о строгом проведении в государственном управлении бюрократической или коллегиальной системы. Практика выработала особое самостоятельное начало товарищества с принципом единогласная решения. Авторитетность старшего товарища могла приводить к фактическому бюрократизму, но для XVI века трудно было бы доказать единоличность государственных поручений и ответственности. Когда мы читаем, например, как общую формулу, слова документа: «И боярин князь Иван Петрович да дьяк Ондрей Шерефединов вспросили...» одно подобное совместничество простого дьяка с высоко-родословным боярином князем Шуйским заставляет задуматься о возможности бюрократизма в таких случаях. Я являюсь сторонником мнения о коллегиальности приказов с одной стороны потому что товарищество гораздо ближе к коллегиальности, чем к бюрократизму, а с другой стороны, потому что решения большинством голосов и подачу отдельных мнений не признаю условием sine qua non коллегиальности.

Несколько подробнее и то лишь наметив точки опоры, разобрал я вопрос о Московском приказном дьячестве. Приказные дьяки XVI века по моему убеждению видные общественные и политические деятели, а не только «плутишки» и «страдничьи дети», окруженные ореолом всевозможных проделок, соединенных с одной стороны с чрезвычайною раболепностью, и с наглой волокитой с другой.

К рассказам иностранцев и историков XVIII века надо относиться с большой осторожностью. Те дельцы, которые в XVI столетии силой ума и опытности держались на известной высоте и достигали заметного влияния на дела, оставаясь вследствие своей неродословности среди дьячества, в XVII столетии пробивают себе дорогу к думному дворянству и окольничеству.

Следствием этого было понижениѳ общего уровня в приказном дьячестве. Слегка презрительное отношение к допетровской Руси, развившееся у нас с ХVIII века, затемняло истину и лишало беспристрастия суждения о многих вопросах. Ходячее мнение о московских дельцах недалеко ушло от теории о косности Московского боярства, построенной на недочитанной фразе Котошихина.

В настоящем труде я старался провести мысль о том, что все видные дьяки XVI века происходили из служилого слоя и многие из них были потомками второстепенных бояр удельных княжеств. Обратив внимание на значения думного дьячества, я отметил роль думных разрядных дьяков и по возможности оттенил примеры их самовластия.

Теоретически древность Разряда не подлежит сомнению, но почти полное отсутствие до второй половины XVI столетия прямых фактических указаний заставляет прибегать к косвенным уликам, искать намеков и свидетельств по внутренним признакам документов. Только путем деления одновременных документов по содержанию и скрепам дьяков, их подписавших, мне удалось определить состав Разряда в 1655—1556 годах.

В виду того, что в XVII столетии деятельность Разрядного приказа внешним образом выражалась в делом ряде документов, для него характеристичных, исследование о времени образования разрядных книг и государева родословца могло подтвердить факт существования Разряда в первой половине ХVI столетия.

Свод и критика известий о разрядных книгах дает ряд свидетельств о ведении разрядных росписей с конца XV века. Можно с полным убеждением сказать, что и первая перечневая разрядная книга была составлена никак не позже 1556 года. Исследование Бархатной книги приводит к выводу, что «государев родословец», легший в ее основание, был сочинен в 1555 году и остался не переработанным до конца XVII столетия.

Вопрос о Бархатной книге естественно соприкасается с вопросами о различных редакциях родословных книг, о достоверности легенд о выездах и значении родословных росписей XVII века, как генеалогического источника.

Надеясь со временем посвятить особую статью подобным генеалогическим вопросам, я разобрал их лишь настолько, насколько это являлось необходимым для определения степени достоверности некоторых известий, прямо касающихся истории Разряда…