Сегодня и вчера

Кротков А. С. Начало морского кадетского корпуса. — СПб.: Тип. Морского Министерства, 1899.— 14 с.

Морская академия стала приходить в упадок; заботы Адмиралтейств-Коллегии о приведении в порядок Морской академии выразились следующим образом: члены Адмиралтейств-Коллегии собрались у канцлера Бестужева, составили протокол и просили канцлера представить их мнения Императрице Елизавете Петровне; содержание протокола было следующее:

«1748 г. марта 29-го дня были, по обсылке канцлера, Адмиралтейской Коллегии члены: вице-адмиралы Мишуков и Головин, генерал кригс-комиссар князь Белосельский, обер-цейхмейстер князь Голицын и контр-адмирал Римский-Корсаков с таким представлением, что флоты и адмиралтейство в крайнее несостояние приходят, паче от великого недостатка в штаб и обер-офицерах, которых Коллегия по запретительному 1743 г. указу наполнять и производить не может, следовательно все офицеры, долго служивши без всякого производства, обескуражены останутся, так что иностранные офицеры вместо того, что прежде не только сами охотно здешней морской службы искали, но и детей своих в оную обязывали, ныне не только детей своих не определяют, но и сами, некоторые, да еще из лучших и молодых,... абшиты свои уже побрали; а чтоб места как их, так и другие упалые, Морская академия наполнять могла, в том еще весьма малая надежда, ибо никто уже и русских, а наименьше из знатного дворянства, детей своих в оную отдать охоты не имеют, следовательно оная не в состоянии остается; а хотя теперь бы вдруг в оную и набрать, но и тут еще долго ожидать надобно, пока доброго офицера получить можно, ибо не только науку скоро окончить нельзя, но и для практики еще довольно времени потребно, что при таких флота обстоятельствах, без скорого и сильного направления, одним словом, весь флот и адмиралтейство в такое разорение и упадок приходят, что уже со многим временем поправить оные весьма трудно будет. Упоминали ж, что не только по присяжной должности своей будучи обязаны все то, что им поручено наблюдать и охранять, но и для того такое представление чинят, что они ответствования впредь в том опасаются, ибо в случае (от чего Боже сохрани) какого неприятельского нападения, они никак предвидеть не могут, как бы корабельный и галерный флоты, в судах, слава Богу, довольно снабженные, офицерами удовольствовать, следовательно против неприятеля в оборону употребить можно было, ибо матросы, канониры и солдаты, без офицеров, ничего, кроме конфузии, никогда не сделают, а офицеров уж так мало, что, из положенного числа 785 человек во флотах и адмиралтействах только 455 человек остается, да из этого числа 56 человек больных, кои по своей престарелости и болезням ни малейшей службы уже исправлять не могут, но только жалование напрасно получают и места в обиду другим, их должности исправляющим, занимают; за выключением их, будет только 399 человек, но и в тех паки 121 человек таких находится, кои по своим чинам места себе в силе регламента иметь во флоте не могут, ежели учрежденный штат вовсе отменится, а прежний регламент просто возобновлен будет. Одним словом, канцлеру наисильнейше представляли и просили, чтоб он наискорее всемилостивейшую Ее Императорского Величества резолюцию исходатайствовать старался на многократные от Адмиралтейской Коллегии поданные доклады [идет перечисление девяти докладов, начиная с 1744 г.], о которых совершенно Ее Императорскому Величеству докладывано ль, Коллегии Адмиралтейства неизвестно».

См.: Материалы для истории русского флота: Часть X. — СПб.: Тип. Морского Министерства, 1883

В конце протокола говорится, что теперь весьма близкая опасность все те, несказанные, Императора Петра Великого труды потерянными видеть.

Ходатайство Адмиралтейств-Коллегии имело успех относительно Морской академии, которая преобразована была в Морской Шляхетный корпус.

15-го декабря 1752 г. был утвержден штат Морскаго Шляхетнаго кадетскаго корпуса (См.: «Полное Собрание Законов Российской Империи», том XLIV, стр. 45—53 ), собственноручно подписанный Императрицею Елизаветою Петровной. Содержание указа совершенно ясно указывает на преемственную связь между Морским Шляхетным кадетским корпусом и Морскою академиею и Навигацкою школою в Москве.

Содержание указа целиком приводить мы не будем, а только укажем на выдающиеся части его: «С начала в Москве учреждена Математических и Навигацких наук школа именным указом, блаженной и вечной славы достойные памяти, Государя Императора Петра Великого в 1701 г., которая состояла под ведением адмиралтейским и определялись во оную дворянские и других чинов дети. А в 1715 г. Его Императорское Величество соизволил указать, быть академии в С.-Петербурге и содержать учеников в С.-Петербурге 300, да в геодезии 30, в Московской школе 500 итого 830 из дворянских детей».

«О учреждении в С.-Петербурге академии, в пунктах за Высочайшим подписанием собственной руки Его Императорского Величества 1-го дня октября 1715 г., между прочим названа морская гвардия. А кто из С.-Петербургской академии обучится наукам, оных по именному Его Императорского Величества состоявшемуся мая 24-го дня 1723 г. указу, повелено принимать в комплект в гардемарины. Тех гардемарин Высочайшим указом Его Императорскаго Величества 1724 г. генваря 17-го дня, велено содержать 200 человек против гвардии» [Cлово «против» надо понимать «наравне» с гвардиею]. Гардемаринская рота имела унтер-офицеров и капралов, и жалование как гардемаринам, так и их унтер-офицерам и капралам производилось как гвардейским чинам («и жалование им производить по силе коллежского 1731 г, определения против гвардии таких же чинов». «Материалы», том X, стр. 205).

Таким образом видно, что из Морской академии комплектовалась гардемаринская рота.

В своем труде Очерк истории Морского кадетского корпуса» Ф. Ф. Веселаго говорит (стр. 67 — 68), что по своему служебному значению гардемарины были почти то же самое, что флотские унтер-офицеры. Разница состояла в занятиях науками и в надежде на будущее производство в мичманы, которого уже не мог ожидать простой унтер-офицер.

Гардемарины считались на действительной службе, и обязанности их на корабле Петр Великий определил ясно фразою: «в бой как солдаты, в ходу как матрозы».

Гардемарины имели ружья и амуницию и считались на корабле, с одной стороны, как бы гвардейские морские солдаты, а с другой — исправляли все должности морского унтер-офицера.

Далее в том же указе говорится, что из учеников Морской академии должно было обучать артиллерийскому делу «со основания», чтобы этих учеников было не меньше 150 человек, «ежели более невозможно, выбирая лучших и охочих...»