Сегодня и вчера

Отбитие штурма крепости Баязет 8 июня 1877 года.

Автор:
Лагорио Лев Феликсович
(1826 - 1905)
138 x 225 см
Холст, масло.
1891
Центральный военно-исторический музей артиллерии, инженерных войск и войск связи

Санкт-Петербург

Фрагмент.
Смотреть полностью.


Проба турок найти слабое место для овладения цитаделью была их первой неудачей и, вместе с тем, высказала их самонадеянность




Славное Баязетское сидение 1877 г. // Русская старина. Том XLV. 1885. Выпуски 1-3. СПб., 1885

Между тем кругом завязалось горячее дело. Направление и сила огня выяснили, что турки плотно обложили наше расположение со стороны гор и численная сила их настолько превышала нашу, что весь гарнизон, высланный против высот, напрягая силы, не мог исполнить данной задачи; во избежание бесполезной потери, подполковника Пацевич приказал начать отступление, очищая открытые места бегом. Не обошлось, конечно, при этом без давки в воротах и лишних жертв.

За входящими войсками милиционеры опять было попытались прорваться во внутрь с лошадьми, но были вторично остановлены и ворота цитадели снова затворились перед конными, хотя пешие и были впущены. После этого они партиями разошлись в разные стороны и с этих пор об участи их мало было известно оставшимся в цитадели.

К вечеру стал высказываться последний признак предстоящих бедствий: струя из крана водопровода сначала убавилась немного, потом обратилась в прощальные капли и затем, к ночи, совершенно исчезла: — воду отвели. При общем стремлении запастись водой, войска успели наполнить всю посуду, какая только нашлась в отряде, но это был только пальятив, а не радикальное средство обеспечить гарнизон. Еще раз скажу: обширный резервуар почти под краном остался пустым.

Преждевременное прибытие турок в Баязет, да еще на наших плечах, неожиданность блокады, заставшей нас в цитадели, не подготовленной к обороне, были следствиями злосчастной рекогносцировки и обыденной привычки креститься только во время грозы.

Но наши солдаты и казаки с той минуты, когда захлопнулись ворота цитадели, точно стряхнули с себя впечатления только что испытанных неудач, хотя дурные предзнаменования делались очевиднее; они словно не видели их, и в каждом действии своем высказывали замечательную решимость биться с турками до истощения сил.

Когда последняя неудавшаяся попытка одолеть несоразмерно превышавшую силу турок заставила запереться в цитадель, все, вбегая в ворота, проворно кидались на верх крыш и к окнам; каждый по своему усмотрению выбирал место и примащивался, как умел; по всем комнатам цитадели и у каждого отверстия кипела толкотня; всех занимала одна забота не впустить турок; тут уж не было указателей; инициатива принадлежала инстинкту самозащиты: пока одни растаскивали вещи по комнатам, другие, занявшие места на крышах, носили каменья и складывали их горками, стараясь хоть для лежачего положения устроить сколько-нибудь сносное закрытие; многие такую же работу производили над уменьшением больших оконных отверстий. Все указывало на общую веру в удачную оборону.

Этим занятиям сильно помогало то обстоятельство, что, по возвращении отряда после вылазки, турки значительно ослабили огонь, хотя, продолжая обходить цитадель, они с каждой вновь занятой позиции спешили пристреляться.

Впереди ворот возвышались не унесенные еще груды разного имущества и лошади всех трех сотен, стоя сбатованными, понурив голову, точно укоряли хозяев, покинувших своих боевых товарищей. Горько было и казакам смотреть, как поражаемые пулями несчастные животные бились в предсмертных судорогах, повисая на поводе, зацепленном за седло другой.

Много казачьего добра должно было погибнуть перед глазами. Войсковой старшина Кванин употребил все усилия, чтобы убедить подполковника Пацевича в необходимости дозволить казакам подобрать свои вещи и ввести в цитадель лошадей. Впрочем с трудом добытое согласие обусловливалось тем, чтобы оно было приведено в исполнение с наступлением ночи.

Вызвав для этого охотников, по 20 человек из сотни, войсковой старшина Кванин назначил в прикрытие работ, долженствовавших скоро начаться, сотню хоперцев. Ожидали только конца дня; но обстоятельства сложились иначе, чем предполагалось.

С наступлением сумерек пальба начала понемногу прекращаться; турки, как видно, нуждались во времени, чтоб осмотреться так же, как и мы.

В это время под стенами у ворот неожиданно появились тихо подошедшие, пешие милиционеры, прося впустить их без лошадей. «Входите сквозь пролом», ответили им со стены; но лишь только они приблизились к левому переднему углу, как подкравшиеся турки дали по ним залп. Милиционеры кинулись назад; желание спасти их заставило забыть близость турок и ворота начали отворяться, притаившийся где-то недалеко неприятельский отряд, ждавший вероятно этого момента, с криком рванулся к цитадели; но ворота быстро затворили и подперли с внутри повозкою; оставшиеся за стеною милиционеры мгновенно исчезли, а собранные на первом дворе охотники-казаки кинулись на крышу переднего фаса, по приказанию войскового старшины Кванина, который увидел теперь, что сбор оставленного имущества — дело немыслимое. Крики, стукотня в ворота и горячая пальба продолжались около часа. Затем, по мере умолкания голосов снаружи, стала стихать и общая перестрелка.

Эта первая проба турок найти слабое место для овладения цитаделью была их первой неудачей и, вместе с тем, высказала их самонадеянность: рассчитывая, может быть, на полную деморализацию нашего отряда после ряда неудач, они отделили для этого нападения численно небольшой отряд; самое кратковременное столкновение это прошло как то незаметно для гарнизона; многие из находившихся в цитадели даже вовсе не знали о происшедшем покушении неприятеля ворваться в ворота.

Несмотря на поздние сумерки, от напряженного внимания наших, ежеминутно поджидавших врага, не укрылось также подкрадывание турок к оставленным вещам и лошадям.

Злоба на похитителей и нежелание дать им возможность попользоваться казачьими конями пересилили жалость к животным и сами хозяева перестреляли своих лошадей...





При виде мертвого короля Мегре, человек редкой невозмутимости, вымолвил только: «Пьеса сыграна, пошли ужинать»
Австрийцы следовали голосу национальной ненависти и жажде грабежа, поэтому Тотлебену пришлось ввести еще больше русских войск в город и велеть стрелять по австрийцам.
Я хочу объяснить причину, заставившую короля устроить место свидания так, чтобы нельзя было переходить с одной стороны моста на другую,— вдруг это в будущем кому-нибудь понадобится в подобной же ситуации.
Брали с собой в дорогу замороженные щи, а на станциях, где кормили лошадей или ночевали, обрубали часть замороженной массы и разогревали в крестьянской печи.
Очевидно, что суд — один из основных элементов государственной власти — рассматривался тогда, как источник, дохода в виде временной или даже постоянной аренды
Вы нас обманули, отвечайте одни, ни с места!
Они, как ночные извозчики в Петербурге, только и видны, когда ничего не видать
Как только мы окунулись в действительную русскую буржуазию, мы тотчас же чувствуем себя среди нашей демократии
Не можете ли вы мне прислать несколько сот рублей, чтоб накупить подешевле Турецких вещей, когда город будет взят
На воле все друг друга обманывают.



Библиотека Энциклопедия Проекты Исторические галереи
Алфавитный каталог Тематический каталог Энциклопедии и словари Новое в библиотеке Наши рекомендации Журнальный зал Атласы
Алфавитный указатель к военным энциклопедиям Внешнеполитическая история России Военные конфликты, кампании и боевые действия русских войск 860–1914 гг. Границы России Календарь побед русской армии Лента времени Средневековая Русь Большая игра Политическая история исламского мира Военная история России Русская философия Российский архив Лекционный зал Карты и атласы Русская фотография Историческая иллюстрация
О проекте Использование материалов сайта Помощь Контакты
Сообщить об ошибке
Проект "Руниверс" реализуется при поддержке
ПАО "Транснефть" и Группы Компаний "Никохим"