не позже 1711 г.

[Осада 1695 г.]

/f.437/ 5-е [июля]. Около 4 ч. дня подошли две остальные армии, почти не встретив в пути противодействия. Генерал [Гордон] выехал, на милю из лагеря встретить их и указать другим генералам удобное место для лагеря. Но его совет принят не был – генерал Лефорт разбил лагерь на левом фланге между старой и новой стенами слишком далеко от соседней армии, а генерал Головин расположился позади обеих стен на еще большем удалении (правда, надо учесть, что Его Величество оставался в этой армии), тогда как генерал Гордон наметил гораздо более подходящие и не такие опасные позиции.

Вечером в палатке генерала Гордона состоялся военный совет, на котором инженеров из других армий не удалось убедить начать земляные работы той же ночью, хотя никто и не возражал.

Этой ночью генерал Гордон наметил два места, где предстояло подготовить позиции для мортир. Траншеи углубили, расширили, и к полудню довели до такого совершенства, что уже можно стало разместить 8 мортир. Они открыли стрельбу по городу и метали бомбы с большим успехом [...]

Вечером на море появилось с 20 галер [...]

7-е. С рассветом несколько судов отправилось из города к турецкому флоту. После полудня они возвратились тяжелонагруженные, а христиане были не в состоянии им помещать из-за недостатка смелости и отсутствия единства в армии.

Армия под командованием генерала Лефорта той ночью соорудила на левом фланге редут с большой насыпью вокруг него, куда поместили 4 больших орудия. Они вели огонь с этой стороны города (...)

7 июля. Около 4 ч. дня турки прошли сквозь сады и совершили ужасный налет на лагерь генерала Лефорта. Ворвавшись в него, они убили многих солдат, нескольких захватили/f.437r./, еще больше ранили и нанесли бы и худший урон, если бы 2 или 3 тысячи солдат из лагеря генерала Гордона не поспешили на помощь через поле, отрезая турок от города. Те, увидев это, отошли в сады и увели пленных. Турецкая конница помогала пехоте, но с появлением отряда из другого лагеря также отступила. С собой они забрали много голов, которые потом насадили на колья вдоль стены.

Ночью в городе веселились, играли на разных инструментах.

У турок были на то причины, ведь им привезли амуницию, провизию и жалованье, да и вылазка принесла немалый успех: потеряв немногих людей, они побили сотни христиан [...]

8 июля. На левом фланге траншеи армии генерала Лефорта продвигались вперед, но медленно, из-за лени и нерешительности инженеров [...]

/f.438/ 11 июля. В тот день много орудий в городе было разбито огнем и сделано непригодными, но апроши на левом фланге нисколько не продвинулись.

13 июля. В этот день состоялся военный совет у генерала Гордона, где постановили атаковать ближнюю из каланчей. Поэтому 200 казакам приказали готовиться, и каждому обещали по 10 руб. Для этой экспедиции также отрядили полк солдат с Волги под началом полковника Шарпа.

[...] 14-е. Генерал Гордон перед тем продвинул свои апроши намного влево, чтобы побудить наступавших на том фланге двигаться быстрее и проложить к ним коммуникации, или же наступать вместе ввиду уже случившихся 4 вылазок неприятеля. Но все без толку — те так и остались саженей на 20 позади (...)

/f.438r./ 15 июля. Утром принявший русскую веру матрос-немец, чем-то недовольный, дезертировал и пробрался в город... Предатель Яков ... сообщил туркам все сведения: что траншеи генерала Гордона далеко впереди других и еще не достаточно защищены, а большой отряд из его армии отбыл с подводами к [реке] Койсуге за амуницией и провиантом; что генералы настроены друг к другу недружелюбно, а значит — подмоги из других армий ждать не приходится; что русские обыкновенно после полудня спят и более уязвимы, нежели в другое время. Воодушевленные всем этим турки решились на отчаянную вылазку,... скрытно пробрались через ров и сады справа и оказались в траншеях прежде, чем их обнаружили. Это привело в такой ужас стрельцов (а там был их пост), что они почти не сопротивлялись и в большинстве бросились бежать, побросав оружие. Их так и не удалось заставить собраться с духом и занять редут с орудиями они и не думали обороняться и в беспорядке отступали... Шум боя услыхали в лагере генерала Гордона, послали в другие армии за помощью и с отборной гвардией поспешили на подмогу... После получасового боя турок выбили из траншей и обратили в бегство. Христиане их преследовали до самого рва, хотя имели приказ лишь занять свои траншеи. Турки же увидели, в каком беспорядке преследователи /f.439/, повернули и с помощью людей из города и спешившейся конницы, что с криками появилась слева из заросших садов, вновь обратили христиан в смятение и бегство (...)

16-е. Ночью христиане занимались ремонтом и укреплением траншей и редутов, чтобы на будущее уберечься от /f.439r./ подобного урона. Турок этой ночью выбили градом бомб и пуль из второй каланчи. Они отошли к крепости Лютик , оставив 20 орудий, разные припасы, амуницию и имущество, немного провианта. Сразу же сообщили на Койсугу, где хранились провиант и амуниция, что свободен путь по воде, и велели доставить все это по реке к каланчам.

[...] 17 июля. Днем генерал Гордон созвал и провел военный совет, где были высказаны три предложения: послать отряд за Дон, укрепиться в садах на той стороне напротив города и блокировать его оттуда; соорудить линию редутов от позиций генерала Лефорта вниз к реке и окружить город, чтобы воспрепятствовать сообщению его с конницей вне города; укрепить форты у каланчей. Все три предложения одобрили и сочли здравыми, но постановили исполнять лишь первое. Более опытные люди с тем не согласились, возражали против подобного промедления и доказывали, что такими способами и средствами Азова не взять...

19-е. Опять прошел военный совет, и 4 тысячам человек приказали готовиться к переправе через Дон. Командовать этим отрядом назначили князя Якова Федоровича Долгорукого [...]

/f.440r./ 28-е. Решено склонять осажденных к переговорам; подготовлено за подписями трех генералов и доставлено послание. Через 3 ч. получен письменный ответ с отказом и хвастливыми словами — то есть брошен вызов, и обе стороны возобновили огонь. Надежды на мирное соглашение растаяли, и христиане принялись v выдвигать вперед войсковые колонны и траншеи усерднее прежнего; но работе мешали как многочисленный гарнизон [Азова], так и нехватка опыта у христиан. Потому немалую часть работ сделали как обычно, то есть не до конца [...]

30-е. Все горели нетерпением положить делу конец; о штурме, как единственном средстве, толковали те, кто не понимал, что это означает, и больше других желали скорейшего возвращения. Они отстаивали штурм, так что составился проект созыва добровольцев, которые бы сами выбрали себе офицеров. Каждому обещали по 10 руб., а офицеров — наградить особо. Записались солдаты, стрельцы и более 2000 прознавших о том казаков, и еще были желающие из казаков, но солдаты и стрельцы не особенно рвались. Все же, хотя приказали отрядить из каждой армии по 1500 человек, всего записалось 6 или 7 тысяч.

Самые опытные в армиях люди не одобряли такой проект и предсказывали беспорядок и позор, не говоря о больших потерях среди наиболее отважных. Но они остались в меньшинстве, было решено идти на штурм. Для него приготовили лестницы, материал для мостов и укрытий, связки тростника для фашин [...]

/f.441/ 2-е [августа]. Провели военный совет, где многие с большим жаром настаивали устроить штурм или общий приступ города в ближайшее воскресенье или понедельник, потом и в пятницу. И даже высказанные кое-кем убедительные доводы не помешали необдуманным решениям генералов. Так что, хотя апроши и отстояли еще на 50–60 саженей от городского рва, условились идти на штурм; добровольцам приказали готовиться к приступу [...]

Отрядам из армий генералов Гордона и Головина было приказано идти на штурм с правого фланга низом вдоль реки, а отряду генерала Лефорта и казакам — на левом фланге. Отряды разместились внутри и вблизи траншей, чтобы с рассветом наступать по сигналу побудки.

5 августа. На рассвете ударил барабан. Командовавший на правом фланге генерал приказал идти на приступ; солдатам выборного полка было предписано наблюдать за больверком слева и непрерывно вести по нему огонь /f.441r./. Но движение шло медленно, хотя нацеленные на больверк выборные солдаты продвигались вперед с большой решимостью и отвагой. 200 или 300 из них даже вскарабкались на бастион и схватились с турками; но другие их не поддержали, так как попали в сады и рвы и скрывались там, не наступая на противника, хотя и несли огромный урон от турок. Те с легкостью и без угрозы для себя расстреливали их со стен как на охоте.

Около получаса христиане бились с неприятелем на бастионах, не входя в город, а в это время на другой стороне приступ и не начинался. Только несколько лодок с казаками, согласно приказу, спустились по реке, понеся небольшой урон от стрельбы с башни, и высадились ниже по течению. Лишь тогда начался приступ на левом фланге, но столь же безуспешно, как и на правом. Солдаты средней колонны сделали вид, что идут на приступ, но были сильно потрепаны и потеряли людей. Наконец генералы убедились, что люди несут огромные потери, а дело не движется, и дали приказ отступать. Штурм длился около 2 ч.

Среди христиан было убито 1200 человек, и многие из них остались во рвах и около них, и еще вдвое больше было ранено, многие потом умерли. В дивизии генерала Гордона ранило двух полковников, которые вскоре умерли, также ранены подполковник и многие другие офицеры — кто умер, а кто убит на месте [...]

6-е. На другой день созвали военный совет, который решил продолжать осаду и продвигаться дальше, хотя большинство не особенно надеялось на успех [...]

/f.442/ 15 августа. Бывший лазутчиком в Азове донской казак рассказал, что свел там близкое знакомство с высокопоставленным турком; если бы он мог с ним поговорить, то, наверное, сумел бы деньгами склонить его, чтобы советовал и убеждал гарнизон сдаться. Этот проект одобрили и, надеясь на переговоры в тот же день, написали письмо, но турки и слышать не хотели ни о каком перемирии. Они принялись стрелять в казака, который, пытаясь заговорить с ними, размахивал шапкой, кричал и показывал издали письмо [...]

/f.442r./ 2 сентября. Казаки захватили двух пленных; те сообщили, что в этот день ждут нурадин-султана с 10 тыс. татар и 500 янычарами, которых осажденные намереваются провести в город. Пленные также подтвердили, что во время штурма 5 августа убиты бей и янычарский ага. Должность бея, или коменданта, предложили Кубек-мурзе, но он отказался.

Весть о приближении нурадин-султана не привела христиан в уныние, особенно Его Величество царя. Он участвовал в осаде под видом простого бомбардира, но при этом лично за всем надзирал, несмотря на немалую опасность и риск, неустанно готовил и метал бомбы и достиг в этом большого искусства. Потому и в этом случае он пошел вместе с генералами осмотреть место, где, как говорили, должен был пройти нурадин-султан и посоветовал соорудить 3 редута с линиями коммуникаций. Их построили у реки за сутки и укрепили /f.443/со стороны моря, города и поля [...]

/f.443r./ 15 сентября. На направлении колонны генерала Головина заложили мину, подведя ее (как посчитал неумелый минер) под лицевую часть больверка. Минную камеру во избежание перехвата генерал приказал заранее заполнить порохом. Невзирая на протесты авторов [этих строк], решили взорвать мину в надежде, что она проделает большой пролом в стене; тогда находящиеся рядом люди должны пройти сквозь брешь, а другие — занять возможно большую часть стены.

16-е. Около 3 ч. дня солдатам залпом из трех орудий дали сигнал отойти из ближайших окопов и взорвать мины. Вскоре взрыв был произведен, но он не пошел в сторону рва, а взметнул вверх и бросил на христиан землю, камни, доски, бревна и все прочее. Убило около 30 человек и больше ста контузило; в их числе было 2 полковника, подполковник и много других офицеров. Это вызвало среди солдат сильный ужас и неприязнь к иностранцам. Немало огорчен был и Его Величество. Мина заключала в себе 83 фунта пороха. Таков был третий несчастливый понедельник осады [...]

/f.444/ 18 сентября. В лагерь прибыл стольник из Москвы и привез около 70 тыс. руб. — полугодовое жалованье для офицеров и стрельцов и жалованье за несколько месяцев для прочих солдат... На среду 25-е назначили штурм. Накануне минные камеры заполнили порохом и гранатами и крепко закрыли, подготовили и все остальное для приступа.

25-е. Состоявшийся утром военный совет постановил всем назначенным к штурму в 3 ч. быть наготове в ближних траншеях; по сигналу трех орудий надлежит поджечь мины.

Как только закончили подготовку и надежно защитили лагеря от неприятеля со стороны поля, прозвучал сигнал. Заминированы были небольшая часть куртины, весь фланг и с 2 сажени лицевой стороны больверка, всего около 20 саженей. Но из-за частокола (палисада) за бруствером и сильного южного ветра масса земли, камней и мусора полетела назад на осаждающих, нескольких обожгло и ранило, а троих или четверых стрельцов убило — хотя им и было приказано кому укрыться в апрошах, а кому — отступить подальше. Однако турки оказались так напуганы взрывом, что покинули стену, так что христиане с помощью лестниц перебрались через ров, очень отлогий, старый и поросший травой.

Христиане, что были в средней колонне, ворвались на стену и заняли часть ее против своей колонны — то есть угловой и средний больверки и куртину между ними. Но шедшие в других колоннах не бросились захватывать стены на своих участках. Поэтому турки не понесли урона, собрали резервы со всех позиций, во множестве кинулись на стену, снова сбросили с нее солдат и стрельцов и немедленно заняли стену еще большим числом. Все же солдаты средней колонны не прекратили приступа и держались у наружной стороны стены, во рву и ближайших траншеях. При поддержке с левого фланга они вновь пошли вперед. Нескольким даже удалось забраться на стену, но, невзирая на их доблесть и отчаянное сопротивление, турки опять взяли верх.

/f.444r./ Тем временем казаки на правом фланге стали вновь подступать к городу. Так как успех казался тут возможным, командовавший ими дворянин призвал на помощь наступавших по соседству; после чего полковник Чамберс двинулся вперед с батальоном Преображенского полка. Не встретив особого противодействия, он вошел в город у реки и занял позицию среди развалин домов. Но из укрепления сверху велся шквальный огонь, полковника ранило, и еще нескольких людей ранило и убило. Увидев, что помощь не подходит, они отступили. Посланные же на подмогу 2 батальона из дивизии генерала Гордона пробиться не смогли, так как турки, поняв, сколь слабы усилия остальных колонн, ринулись сюда во множестве. Третий приступ предприняли солдаты средней и левой колонн, но тщетно — только потеряли людей.

К тому времени уже наступил вечер, и генералы подали сигнал к отступлению. Солдаты направились к лагерям, оставив дозорных впрочем, числом больше обычного [...]

Теперь, когда всякая надежда взять город пропала, было решено уходить, оставив сильный гарнизон в фортах (городке) у каланчей.

Для этой цели отрядили по 1000 человек из каждой армии, из них сформировали 3 полка под началом полковников и с полным составом офицеров. Комендантом оставили неопытного дворянина по имени Ржевский(?) [...]

[Осада 1696 г.]

/f.447/ 13 апреля. Генерал Гордон со своей армией или дивизией отплыл на судах вниз по реке Воронеж к реке Дон. Генералиссимус и другой генерал отбыли вслед за ним /f.447r./.

Май. Казаки сообщили, что в устье реки Дон стоят на якоре 2 корабля и разгружают провизию в Азов. Было решено приблизиться и атаковать их. Поэтому 18 мая суда двинулись вниз по реке и около полуночи подошли к городку у каланчей, названному теперь Новосергиевск. Перед рассветом генерал [Гордон], занявший позиции в малом форте, и остальные, расположившиеся на острове, срочно укрепили траншеями пространство для 2000 или 3000 человек, которых к вечеру и расположили в надлежащем порядке. В удобных местах разместили орудия.

Вечером донские казаки на 40 лодках, по 20 человек в каждой, отправились вниз по реке Каланче. Командующий двинулся следом с 9 галерами и полком пехоты в больших стругах, чтобы атаковать 2 корабля на рейде.

20-е. Еще днем раньше рассудили, что, пока христиане будут атаковать суда на рейде, вражеский гарнизон может слева устроить вылазку на помощь своим, а потому генералу Гордону целесообразно передвинуться на остров со всеми 3 полками и направиться к Азову для проведения отвлекающего маневра. Так он и сделал: полки вышли в пределы видимости неприятеля.

Тем временем отряд турецкой конницы и пехоты вышел из водяных ворот и вскоре после полудня вернулся с 800 людьми, которых высадил стоящий на рейде флот. Незадолго до вечера галеры двинулись обратно вверх по реке. Около полуночи на [русские] суда прибыл сам командующий. Так как оказалось, что вражеский флот состоит из 30 или 40 галер разного вида и размера, вести атаку большими судами сочли слишком рискованным. Казаки на легких небольших судах встали на одном из устий Каланчи за островом в ожидании удобного момента для получения преимущества над турками. Это и удалось незадолго до вечера, когда вражеские грузовые суда двинулись сквозь мелководье в поисках протока для выхода из реки; галеры же стояли далеко в море. Казаки тайно вышли из своего укрытия и на большой скорости двинулись к неприятельским судам, хотя и потеряли сколько-то времени на перетаскивание лодок на 300–400 саженей по мелководью. Тем временем турки, заметив столь решительно надвигающихся казаков, принялись сбивать суда вместе и готовиться к обороне. Но казаки налетели так быстро, что у тех не осталось времени выстроиться в боевой порядок; они попрыгали в лодки и бросились спасаться на галеры. Казаки взобрались на ближайшее судно, бросились хватать добычу и потому замешкались. Это позволило нескольким турецким кораблям отойти, а 6 из них поднялись по реке к городу. Казаки забрали привезенные для уплаты жалованья гарнизону 50 тысяч дукатов и все лучшие вещи, подожгли суда (а их было 3 больших и 10 малых) и увели одно из судов, именуемое ушкола. Много турок было убито, /f.448/ 27 взято в плен. Добыча составила 700 пик, 600 кривых турецких сабель, 400 турецких пищалей и мушкетов, 8000 тюков сукна и много суконной одежды, изрядное количество провизии: сухари, мука, табак, крупа, бекмес (сироп), уксус, а также ядра, много пороха, ручных гранат и бомб [...]

[...] 20-е. Прибыли генералиссимус и генерал Головин с другим полком. Тогда же подошли сухим путем и полки под командованием генерал-майора Ригемана и, переправившись через реку Дон в Черкасске, расположились лагерем между двумя старыми стенами. В это же время прибыл полковник Джеймс Гордон с 3 полками из Тамбова [...]

[...] Июнь. Прибыл адмирал Лефорт с 10 галерами, и еще одна — немного спустя.

5-е. Армия московской конницы прибыла и расположилась лагерем около других; с ней было 10 полков пехоты, без которых сочли двигаться небезопасным [...]

14-е. Появились и подошли к рейду несколько галер и бросили якорь в отдалении: всего было 20 больших и около того малых судов. Взятый на другой день пленный рассказал, что этот флот привез в Азов 4000 человек /f.448r./ во главе с пашой [...]

16-е. Соорудив 9 батарей орудий разного калибра и 4 батареи мортир и проложив коммуникации между апрошами, рассудили, что имеет смысл попробовать склонить город к сдаче: ведь из города так и не раздалось ни единого выстрела тяжелых пушек, хотя противник и не переставал вести огонь. Так что с казаком, знавшим турецкий, послали письмо по-русски с переводом. Там, откуда он собрался идти, стали размахивать белым флагом. Казак отправился, но турки принялись по нему стрелять, и он вернулся. Так повторялось еще дважды, но все напрасно. Тогда белый флаг заменили на красный, и тотчас же со всех батарей ударили пушки и полетели бомбы. Это вызвало в городе большой переполох, как нетрудно было заключить по донесшимся оттуда ужасным крикам и стенаниям. Христиане вели огонь из тяжелых орудий до ночи и всю ночь. Бомбы причинили большие разрушения и опрокинули несколько неприятельских орудий.

17-е. Все лодки флота христиан с казаками двинулись к турецкому флоту, намереваясь нагнать страху на турок, но те выслали свои лодки с хорошо вооруженными людьми. Христиане решили не ввязываться в стычку и повернули обратно.

[...] 18-е. Взятый пленник сообщил, что конницу под началом нурадин-султана и Муртазы-паши, числом в 6000 человек, ждут со дня на день; также призвали попробовать прорваться в город с войском турначи-пашу. Тот отказался, сказав, что послал к султану за распоряжениями и будет их дожидаться; да он и не видит, как можно попасть в город даже и не беря с собой привезенную амуницию и провиант. А солдатам с пустыми руками нет смысла рисковать и идти на прорыв, так как их могут окружить...

/f.449/ 19-е. Вечером черкасы стали пробивать апроши совсем близко к неприятелю; это можно было делать тем безопаснее, что они с обеих сторон были защищены [...]

[...] 20-е. Апроши отстояли ото рва уже только на 20 саженей и были целиком перекрыты сверху. Рядовые солдаты предложили не двигать их дальше, а бросать землю перед собой наподобие насыпи, выводя ее вперед и заполняя ров, с тем чтобы оказаться в конце концов выше неприятельской стены [...]

[...] /f.449r./ 25-е. Несколько инженеров и фейерверкеров прибыли в лагерь водным путем от курфюрста Бранденбургского, но для них уже почти не нашлось работы: русские продвигались к городу совершенно новым способом, какого те никогда не видали и не слыхали.

[...] /f.450/ 4 июля. Так как перебрасывание земли в сторону города оставляло христиан совсем без укрытия, и они оказывались для осажденных видны как на ладони, начали возводить насыпь для укрытия и позади копавших. Сделав ее выше турецкой стены, можно было установить наверху орудия и вести огонь... по городу.

[...] 8-е. Казаки привели пленника-татарина. На допросе он сказал, что турки еще не потеряли надежды попасть в город и намереваются пробиваться, и что вот-вот ожидают калгу-султана с 6000 человек из Крыма (откуда на подмогу посланы два ханских сына).

9-е. Насыпь подвели так близко ко рву, что в него стала падать земля. Были брошены все силы на ускорение работы. Насыпь позади наступавших довели до такого совершенства, что она стала отличным укрытием и защитой для христиан. Это наводило ужас на осажденных: они видели, что их ров неуклонно наполняется землей, а орудия русских оказались стоящими выше их собственных и всего в 20 шагах ото рва.

/f.450r./ 10-е. Имперский полковник артиллерии получил под свое командование все батареи, приказал установить орудия в самых удобных местах и с большим успехом вел огонь по городской стене. Инженерам работы было мало. Они занимались минными подкопами, которые уже протянулись далеко вперед и непрерывно продвигались дальше...

15-е. Ночью ров оказался засыпан, а насыпь подвели вплотную к туркам. Тем пришлось втащить орудия внутрь больверка.

[...] 17-е. Черкасы засели на угловом бастионе снаружи палисадов, устроенных в насыпи. Имевшиеся на бастионе 3 малых орудия турки приковали цепью одно к другому, черкасы попытались утащить орудия, что вызвало сильную суматоху. Турки стали бешено сопротивляться; чтобы не дать им насесть на казаков всеми силами, христиане были вынуждены на других флангах создать видимость общего приступа.

[...] 18-го утром состоялся военный совет; было решено подготовить общий штурм ко вторнику. Но чтобы не опережать события, решили пока только выбить турок с вала и не вступать в город... Осажденные видели, что насыпь уже нависает над их стеной и не имели возможности делать вылазки — если они и пытались, то сразу вязли в рыхлой свеженасыпанной земле. А так как на помощь войск снаружи не было никакой надежды и ежечасно ожидался общий штурм, турки решились капитулировать, на что христиане выразили согласие. Из города выслали двух человек с письмами к генералиссимусу, прося выпустить их с женами, детьми, оружием и вещами... После обмена посыльными позволение на это было дано. Наибольшей трудностью оказалось то, что турки не хотели выдавать предателя Яшку, или Якова (немца, что перебежал к ним в прошлом году и был причиной многих зол), так как он стал турком и вступил в янычары; но все же в конце концов уступили.

/f.451/ 19 июля. Десяти полкам было велено блокировать город и еще восьми — встать коридором, сквозь который осажденных должны были пропустить от ворот у реки к ожидавшим лодкам. Те пристали к берегу ниже города. Турки вышли в полном беспорядке, кто как собрался, вытянули лодки на берег и погрузились вместе с женами и детьми. Тем временем черкасы и казаки вошли в город и бросились хватать все подряд, хотя этого всеми силами пытались не допустить. Комендант города и ага еще с несколькими важными особами и 16 знаменами вышли в сопровождении охраны. Их подвели к генералиссимусу, находившемуся в седле верхом у берега. Пришедшие положили наземь знамена и отплыли вниз по реке [...]

Казаки в беспорядке отправились вверх по реке и призвали защитников крепости Лютик к сдаче, заявив, что Азов уже сдался. Им не поверили и потребовали оставить заложника, пока турки пошлют человека узнать правду; если же это действительно так, то они сдадутся. На том и сошлись. Посланца из Лютика доставили в Азов, где он увидел все, что хотел. Назад с ним отрядили своего посыльного с предложенными генералиссимусом условиями, ведь теперь склонить к сдаче в плен уже не представляло труда, Но Его Величество, лично присутствовавший здесь, пожелал проявить такое же великодушие, как и к азовцам — к тому же это был первый случай показать, что московиты, как и другие, умеют принимать капитуляцию... Поэтому вместе с турком и 300 верховыми, послали русского дворянина /f.451r./ с тем условием, что гарнизон должен оставить на месте оружие, выйти в чем есть и взять столько провизии, сколько можно унести. Тогда их благополучно доставят к реке Кагальник. Те с радостью согласились и вышли из крепости в количестве 115 человек [...]

22-е. Напротив города бросили якорь несколько [русских] галер. В специально устроенные помещения с них перенесли оружие и снаряжение. Подошли и галеасы, а из фортов напротив города вывели солдат. Плотники занялись работой в турецкой мечети; чтобы превратить ее в христианскую церковь; старую же церковь было велено отремонтировать, и устроить между ними небольшое пустое пространство...

/f.452/ 26-го. Его Величество вместе с генералиссимусом, генералом Гордоном, инженером Лавалем и некоторыми другими важными лицами отправился на лодках к галерам, стоявшим на якоре в устье реки и остался там на ночь. На другой день они приплыли на другую сторону к месту под названием Таганрог. Там намеревались устроить гавань и форт для ее защиты от неприятеля. Осмотрев также и другое место чуть дальше, а затем и Лютик, они вернулись [...]

/f.452r./ Эта экспедиция имела больший успех, чем предыдущая годом раньше, по следующим причинам:

1. Христиане, вдобавок к коннице, имели вдвое больше пехоты, чем раньше.

2. Гарнизон крепости был едва ли не вдвое слабее, чем в первый раз, и состоял в основном из новых и необученных людей.

/f.426/ 3. В городе сильно не хватало амуниции, особенно свинца, и не было никакой надежды получить провизию.

4. Не было, как в прошлом году, тройного начальствования армиями (триумвирата) — то есть разногласий и соперничества, командование сосредоточилось в одних руках; следовали также советам лучших специалистов.

5. Подошли на 6 недель раньше и не дали туркам переправить в город провизию, амуницию и подкрепления.

6. Разгром главного флота турок обескуражил осажденных, отнял у них решимость и надежду на успех: они видели, что устье Дона прочно охраняется [русским] флотом и сильными, хорошо укомплектованными людьми фортами.

7. Велась огромная работа по продвижению насыпи к стенам, так что насыпь грозила нависнуть и похоронить турок под собой живыми. Помешать же этому они не могли — ни делая вылазки, так как вязли в рыхлой земле, ни утаскивая землю внутрь города, что было невозможно из-за их малочисленности...

Но главную причину успеха следует видеть в “перводвигателе”, то есть Его царском Величестве, исключительными заботами, стараниями и неустанными трудами которого все было подготовлено к раннему началу похода, построен и оснащен флот в 20 галер, 20 галеасов и 4 бранда... /f.426r./ Во время этой осады было убито и умерло от ран и болезней не более 1000 человек, среди которых славный полковник Левистон, 8 или 10 офицеров и около 30 дворян, а также 2 инженера. Из черкасов, или гетманских казаков, убито 700 человек, в основном во время вылазок из города.

(пер. А. М. Некрасова)

British Library, Add., MS 96970. F.425–452.

Цитируется по: Британский источник XVIII в. об Азовских походах Петра I // Исторический архив, № 3. 1997

Назад в раздел