Катынский расстрел

Решение об оформлении дел для Особого совещания. Утверждение предложения Берии о рассмотрении дел отдельных категорий польских военнопленных в особом порядке, с применением к ним высшей меры наказания — расстрела.



Сначала Советский Союз, а затем и Российская Федерация признали, что расстрел польских военнопленных проводился работниками НКВД СССР весной 1940 года с санкции, данной официальным руководством страны.

В записке Л. П. Берии на имя И. В. Сталина от 3 марта предлагалось дела о находящихся в лагерях военнопленных — 14 700 человек бывших польских офицеров, чиновников, помещиков, полицейских, разведчиков, жандармов, осадников и тюремщиков, а также дела об арестованных и находящихся в тюрьмах западных областей Украины и Белоруссии в количестве 11 000 человек членов различных контр-революционных шпионских и диверсионных организаций, бывших помещиков, фабрикантов, бывших польских офицеров, чиновников и перебежчиков— рассмотреть в особом порядке, с применением к ним высшей меры наказания — расстрела.

В результате было сформировано особое совещание – тройка – в составе Меркулова, Кобулова и Баштакова, которое должно было рассматривать дела и принимать решения. Дела рассматривались без вызова арестованных и без предъявления обвинения, постановления об окончании следствия и обвинительного заключения.

Тех, кто подлежал уничтожению, отбирали по двум основным критериям – социальное положение и отношение к советской власти, вне зависимости от национальной принадлежности (рядовые и из младшего комсостава, проживавшие на новых советских территориях, были ранее отпущены по домам). Кроме офицеров, отказавшихся сотрудничать с НКВД СССР, в списки особого совещания были включены те, кто занимал государственные посты, деятели буржуазных и пилсудчиковских партийных структур в Польше, осадники (поляки, получившие земельные наделы на территории Западной Белоруссии и Западной Украины) и др.

Еще в конце 1939 года указанные категории польских военнопленных были сконцентрированы в трех лагерях: Старобельском (Харьковская обл.) и Козельском (Смоленская обл.), а чины жандармерии, пограничники и разведчики были отделены и содержались в Осташковском лагере (Калининская обл.).

Чтобы ускорить операцию, проводятся совещания: с высшими чинами центрального аппарата НКВД СССР, с начальниками управлений НКВД Смоленской, Калининской и Харьковской областей, их заместителями и комендантами управлений НКВД, а также с начальниками, комиссарами Козельского, Старобельского и Осташковского лагерей, выписывается дополнительный транспорт у Наркомата путей и сообщения.

Перед началом операции Главное транспортное управление НКВД СССР разрабатывает подробнейший план вывоза военнопленных из лагерей к месту их казни. Фиксируется подача порожняка, маршруты следования, станции прицепки вагонов, пункты загрузки и разгрузки.

Приказы приступить к операции поступили в Старобельский, Козельский и Осташковский лагеря предположительно в конце марта. Первые списки на отправку военнопленных из лагерей в распоряжение управлений НКВД начали поступать в Козельск, Старобельск и Осташков 3—5 апреля, в тюрьмы – около 20 апреля. Включение военнопленного в список означало его отправку к месту казни.

Казни длились с начала апреля до середины мая 1940 года в рамках «Операции по разгрузке лагерей».

В настоящее время официальные документы, описывающие, каким образом производились расстрелы, не обнаружены. Хотя предположительно картина выглядела следующим образом. Пленных из Старобельска и Осташкова расстреливали во внутренних тюрьмах Калининского и Харьковского областных отделов НКВД в специально оборудованных помещениях — поодиночке в вечернее и ночное время. Пленных из Козельского лагеря расстреливали в катынском лесу — партиями в дневное время. Тела убитых из тюрем Харькова и Калинина перевозились на грузовиках к специально приготовленным поблизости для этих целей общим могилам.