Календарь


Общий вид Хаджибейского замка. Рисунок поручика Фрейгана. 1789 год

1789 год. 25 сентября (14 сентября ст.ст.) отрядом генерал-майора де Рибаса была взята крепость Хаджибей, ставшая спустя пять лет городом Одесса.


Хаджибейский замок
«Штурм и взятие Хаджибея русскими войсками 14(25) сентября 1789 г. вряд ли являлось бы столь значительным событием и датой в анналах отечественной истории, если бы этот день не стал хронологической точкой отсчета летописи предыстории Одессы. Но так как этот факт давно совершенно очевиден для потомков, то и понятен тот большой интерес, который проявлялся к подробностям падения турецкой крепости Ени-Дунья, именуемой в русских документах Хаджибейским замком. Впрочем, не будем умалять и чисто военное значение операции проведенной в ночь с 13 на 14 сентября по ст. ст. отрядом генерал-майора Дерибаса. Конечно, в ряду кровопролитных и тяжелых сражениях в годы русско-турецкой войны 1787-1791 гг. эта операция отнюдь не выделялась. Но и не случайно ведь в Петербурге прогремели салюты в честь Дерибаса, а Суворов не преминул с победой над Хаджибеем честь иметь поздравить Осипа Михайловича, усердно пожелав ему "побеждая и далее неверных, заслужить лавры".

Между тем, кажущаяся легкость, с которой русские войска овладели Хаджибеем, во многом обманчива. Чтобы убедиться в этом достаточно просмотреть документы предшествовавшего штурму времени, где отчетливо видно, насколько тщательно подготавливалась данная операция в течение нескольких месяцев до ее фактической реализации. Эта продуманность действий, а именно она определяет уровень военного искусства, и принесла в конечном итоге заслуженные лавры Дерибасу и его соратникам.

Следует отметить, что из многочисленных документов того времени особую ценность для понимания рассматриваемого вопроса имеют письма Осипа Михайловича Дерибаса начальнику канцелярии главнокомандующего Г.А. Потемкина, Василию Степановичу Попову, выдержки из которых, касаемые Хаджибея, мы и приводим ниже. Но предварительно несколько замечаний.

Хаджибейская крепость, по-турецки Ени-Дунья (Новый Свет), была перестроена, или, лучше сказать, вновь выстроена, в 1764 г., и представляла собой подобие четырехугольника, окруженного с суши земляным валом. Она размещалась на территории современного Приморского бульвара, недалеко от того места, где позднее был построен Воронцовский дворец. Судя по ряду описаний, главной достопримечательностью крепости был каменный дом паши и глубокий пороховой погреб. Вокруг и внутри ее были разбросаны несколько десятков татарских хижин, и в случае опасности жители или прятались в крепости, или в спешном порядке перекочевывали в глубь степей. Лишь небольшой редут, да овраг служили внешними оборонительными средствами для Хаджибея, гарнизон которого не превышал 300 человек при 12 орудиях. Вот почему турки при возможном нападении особое значение придавали поддержке со стороны своего флота. Последнее обстоятельство следует заметить особо.

После долгой и изнурительной осады Очакова, который был взят русскими войсками лишь в декабре 1788 г., многим казалось, что война близится к завершению. Так думали не только в Петербурге, но и некоторые высшие сановники в Стамбуле, Во всяком случае, турецкий султан Абдул-Хамид 1 явно склонялся запросить мир. Но в апреле 1789 г. старый султан неожиданно умер и ему на смену пришел Селим III . Вот эти события как бы затормозили развитие хода действий в русско-турецкой войне. Однако, пока правительство России ожидало запроса от турецкой стороны на начало мирных переговоров, не в меру горячий и воинственный Селим III развернул небывалую активность по реорганизации своей армии, играя, при неистовой поддержке янычар, на струнах национальной уязвленности и жажде реванша.

Ж.Б.Лампи. Портрет Осипа Михайловича де Рибаса. 1796 год
Хаджибею при этом отводилась достаточно значительная роль, как одного из основных мест базирования турецкого флота вблизи главных русских сил. Эти обстоятельства не могли не быть замечены в русской армии, И уже с начала лета 1789 г, все данные относительно Хаджибея стали поступать к Дерибасу, Так, 20 июня (1 июля) он писал Попову: "Полковник Машлыкин утром возвратился из Гаджибея. он был там со 150 /казаками/, проведшими ночь в лощине по ту сторону большого Куяльника, в пяти верстах от укрепления, а утром он пошел с одним есаулом открыть неприятеля в расстоянии одной версты. Он заметил, что в укреплении мало людей, насчитал 23 лодки одномачтовых, которые он принял за запорожские суда, и 37 больших и средних якорных судов на море, на расстояния пяти верст. Я говорил с ним и его есаулом и, судя по тому, что они мне сказали, нечего сомневаться в том, что они видели все и очень хорошо, только не могли разобрать качество судов, и я замечаю, что в числе средних, они видели несколько двухмачтовых. Один сметливый и смелый есаул Кумчатского полка возвратился вчера с таким же открытием и донес слово в слово то, что Машлыкин. Поэтому можно судить приблизительно, что трем этим разным донесениям о силах неприятеля до сих пор не очень значительных. 0 них точно узнают, когда гр. Войнович пошлет для разведки офицера".

Как видим, уже в своих первых донесениях Дерибас не спешил с выводами и полагался на соответствующие данные от контр-адмирала Войновича. В то же время, со своей стороны, он не прекращал разведку в Хаджибее. 2 (13) июля Дерибас писал: “ Посланный вчера к Гаджибею старшина, сей минут ко мне явился благополучно, и рапортовал: он сего числа весь Гаджибейский берег открыл, а далее оного против последнего за Гаджибеем большого мыса, не у самих берегов, а близь оных стоит небольших (примерно как наших черноморских казаков суда) двадцать семь суден; из оных на глазах его пять отошли за мыс к Аккерману; сверх того примечено им далеко в море стоящих противу первого Куяльника неприятельских больших и малых тридцать четыре судна; из коих одно двухмачтовое также пошло к Аккерману: на берегу никаких следов не примечено, также из крепости Гаджибейской никто не выезжал".

Видимо, разведывательные вылазки русских солдат и казаков стали настолько регулярны, что не могли оставаться незаметными для турок, и это приводило к небольшим вооруженным стычкам. Например, 25 июня (5 авг.) Дерибас докладывал в канцелярию главнокомандующего: "Кроме маленькой стычки вчера под Гаджибеем, в которой мы ни одного человека не потеряли, не имеем ничего нового". Тем временем, пока длилась своеобразная пауза на театре боевых действий, Осип Михайлович не ограничивался только получе¬нием регулярных сведений о состоянии противника, но и стремился, по возможности, получить точные топографические данные относительно окрестностей крепости. Вот характерные строки, написанные им в конце августа: "Все это время я занимаюсь местностью Тилигула и Куяльника. Все находящиеся у вас карты не верны; я вам скоро пришлю одну очень хорошую, потому что открыл здесь такую в Таврическом полку у поручика Игнатьева, который аккуратно работает и везде был сам".

Даже из приведенных выдержек из донесений Дерибаса понятно, что приказ Потемкина об овладении Хаджибеем не являлся для него неожиданным, и не застал врасплох. Уже 31 августа (11 сент.) Дерибас изложил свой давно вынашиваемый план: “Прошу вас, мой генерал, передать его светлости (т.е. Потемкину - А.Т.), что я готов; канонерские лодки поставлены в хорошем месте, и я начну огонь только тогда, когда начнет батарея поставленная со стороны гр. Гудовича. В случае если город посмеет стрелять по нас, завидя нас с рассветом, я отвечу только по трем первым выстрелам, и тогда буду продолжать, пока не будет приказано перестать. Канонерские лодки будут стрелять по очереди: всех их 28; значит 14 будут стрелять, остальные судна, приблизив-шись тоже, и стоять будто бы наготове к помощи другим”.

Если отбросить определенную неуклюжесть стиля, столь свойственную большинству военных того времени, то даже этот предварительный набросок планируемой операции наталкивает на объяснение одного весьма важного момента, который, нередко выпускается из вида. Дело в том, что Дерибас ставил перед собой цель значительно шире, чем просто захват Хаджибейской крепости, но и как комплексный удар с суши и с моря по турецкому флоту. Этот своеобразный капкан для военных судов неприятеля мог бы стать одним из решающих моментов, существенно влиявших на весь ход войны. Именно поэтому, как мы увидим, столь огорчительны были минуты, когда нерадивость графа Войновича свела на нет блистательно задуманный план.

А события разворачивались следующим образом. 3 (14) сентября из Очакова к Хаджибею вышли три конных полка и три полка казаков Черноморского войска. Дабы скрыть маневр, войска продвигались только ночью и 12 (23) сентября достигли Пересыпи. На следующей день отряд, с присоединившимися к нему еще двумя батальонами с полевыми и осадными орудиями, расположился в Кривой балке. Посланные ранее к Хаджибею казаки донесли Дерибасу, что видели около 40 турецких судов в море, и 33 лансона, стоявших на якоре близ берега. Поэтому на перешейке между морем и Куяльницким лиманом генерал разместил батарею из 4-х осадных и 12-ти полевых орудий, чтобы боковым огнем попытаться нанести урон неприятельскому флоту. В то же время были точно распределены действия отрядов при штурме крепости. Секунд-майор Воейков должен был занять окрестности замка, отрезая возможность как высадки десанта с турецких кораблей, так и возможность бегства из крепости гарнизона. Основная роль отводилась батальону под командованием полковника Хвостова, который при поддержке с флангов двух полков черноморских казаков должен был штурмом овладеть крепостным валом. Расчет был и на внезапность, и на слаженность действий всех отрядов. И надо отметить, что эти расчеты были реализованы блестяще.

14 (25) сентября в 4 часа утра турки заметили приближающиеся отряды русских, но было уже слишком поздно. В считанные минуты батальон полковника Хвостова, где находился и Дерибас, овладел крепостью. Ни беспорядочный огонь крепостных орудий, ни корабельной артиллерии турок не смогли нанести существенный урон русским, потери которых составляли 5 убитых и 33 раненых. Турецкие потери выглядели значительно ощутимее: более двухсот убитых, взяты в плен двух бунчужный паша Ахмет-бей, бин-паша, 5 агов, 5 байрактаров, 1 капитан судна и 66 нижних чинов. Русским достались также неплохие трофеи: 12 пушек, 22 бочки с порохом, 800 ядер и, кроме того, 7 знамен и 2 флага. Было подбито два турецких лансона, один из которых вскоре затонул, а другой вынужден был подойти к берегу и сдаться.

Однако это еще не был конец баталии. С рассветом турецкий флот подошел к Хаджибею. И хотя перевес сил был на стороне турок, вернуть себе крепость они не смогли. Этому способствовал сильный ветер и неудачное маневрирование турецких судов с одной стороны, и умелый огонь русских пушек, с другой. При этом, как генерал Гудович, так и Дерибас в своих последующих рапортах единодушно отмечали батарею майора Меркеля, ведшего точный и прицельный огонь с правого фланга».
Цитируется по: Третьяк А.И. Рождение города. (Документальные очерки). - Одесса: Optimum, 2004

История в лицах


Письмо Осипа де Рибаса:
Мы отпраздновали праздник Воздвижения Креста пушечными выстрелами: в течение получаса продолжался адский огонь, особенно со стороны моря. Но он не причинил нам вреда, так как берег очень высок. Я восхищен храбростью полковника Хвостова, а также многих других, и, в частности, капитана Трубникова, подателя сего донесения; он был невежлив, оставив меня у подножия лестницы, дабы доказать мне, что и он умеет идти на приступ: я был удовлетворен, видя штурмовую лестницу всю покрытую наступающими, среди которых мои молодые люди не были последними. Если бы только граф Войнович проявил бы желание рискнуть потерей нескольких лодок, он мог бы оказать большую услугу, и мы все покрыли бы себя славой: возможно, этот момент еще не потерян, хотя ветер достаточно силен, однако слабее чем прошедшей ночью: я отдал бы два пальца, чтобы увидеть появление нашей флотилии завтра с восходом солнца; я разделяю это желание с большим количеством людей, которые все убеждены, что ни одно вражеское судно не смогло бы от нас уйти, и среди других два больших с батареями, которые очень тяжелы, и кроме того двигаются как пьяные, после трепки полученной ими сегодня.
Цитируется по: Третьяк А.И. Рождение города. (Документальные очерки). - Одесса: Optimum, 2004


Мир в это время


    В 1789 году немецкий писатель Иоганн Шиллер был назначен профессором истории и философии Иенского университета.

    А.Графф. Портрет Иоганна Фридриха Шиллера. 1785 год
    Иоганн Кристоф Фридрих Шиллер (Schiller) - (10.11.1759, Марбах на Неккаре, 9.5.1805, Веймар), немецкий поэт, драматург, теоретик искусства, историк. Выдающийся представитель Просвещения в Германии, один из основоположников немецкой литературы нового времени. Сын фельдшера, офицера на службе вюртембергского герцога. Воспитывался в религиозно-пиетистической атмосфере, отозвавшейся в его ранних стихах. Окончив латинскую школу в Людвигсбурге (1772), Шиллер по приказу герцога Карла Евгения был зачислен в военную школу (т. н. Карпова школа), переименованную затем в академию, где занимался на юридическом, потом на медицинском отделении. В академии Шиллер познакомился с моралистической философией А. Фергюсона и А. Шефтсбери, с идеями английских и французских просветителей Дж. Локка, Ш. Л. Монтескьё, Вольтера, Ж. Ж. Руссо, с творчеством У. Шекспира, Лессинга, произв. поэтов «Бури и натиска». На формирование общественно-политических взглядов Шиллера повлияли и немецкая антифеодальная публицистика и освободительное движение в Америке. По окончании академии (1780) был назначен полковым врачом в Штутгарт. К этому времени им была завершена первая трагедия «Разбойники» (изд. 1781, пост. 1782), в которой выразился протест против феодальных порядков в Германии. Известная декларативность главного героя и компромиссность финала не помешали тому, что впоследствии трагедия воспринималась как боевое, революционное произв. В Штутгарте Шиллер выпустил поэтическую «Антологию на 1782 год», большинство стихов которой сочинено им самим, создал драму из итальянской истории эпохи Возрождения «Заговор Фиеско в Генуе» (1783). За самовольную отлучку из полка в Мангейм на представление «Разбойников» подвергся аресту и запрету писать что-либо, кроме медицинских сочинений, что вынудило Шиллера бежать из владений герцога. Поселился сначала в деревушке Бауэрбах, где закончил драму «Луиза Миллер» (впоследствии названа «Коварство и любовь»), затем в Мангейме. В 1785 году переехал в Лейпциг, потом в Дрезден.

    Своими первыми драматическими и лирическими произведениями Шиллер поднял движение «Бури и натиска» на новую высоту, придав ему более целеустремлённый и общественно действенный характер. Особенно велико значение «Коварства и любви» (1784), первой, по определению Ф. Энгельса, немецкой политической тенденциозной драмы. В ней выражено главное социальное противоречие времени между бесправным народом и правящей аристократией. Эта «мещанская трагедия» (так Шиллер в духе просветительской литературы определил её жанр) обозначила контуры большой социально-философской трагедии, осуществленной вскоре Шиллером на историческом материале. В 1783-87 Шиллер работал над драмой «Дон Карлос» (из испанской истории 16 в.). Задуманная как семейная драма испанского инфанта, она превратилась в трагедию общественного преобразователя «гражданина вселенной» маркиза Позы. В окончательном варианте Шиллер заменил прозу пятистопным ямбическим стихом, а жанр определил как драматическую поэму. В трагедии показан непримиримый конфликт между властвующим абсолютизмом и идеалом разума и свободы. В судьбе Позы намечена та трагедия благородного идеалиста, энтузиаста, которой предстоит позднее получить у Шиллера теоретическое обоснование и поэтическое воплощение.

    Памятник Гете и Шиллеру в Веймаре
    С отъездом в Веймар (1787) открывается новая фаза в творчестве Шиллера, обещанная уже «Доном Карлосом». Пересматривая прежний опыт и художественные принципы «Бури и натиска», Шиллер стал изучать историю, философию, эстетику. В 1788 году он начал редактировать серию книг под названием «История замечательных восстаний и заговоров», написал «Историю отпадения Нидерландов от испанского правления» (вышел только 1-й т.), в которой освободительное движение маленького нидерландского народа толковалось как предвестие схватки старого мира с просветительскими идеалами. В 1789 году при содействии И. В. Гёте с которым Шиллер познакомился в 1788 году, занял должность экстраординарного профессора истории Иенского университета, где прочел вступительную лекцию на тему «Что такое всемирная история и для какой цели её изучают». В 1793 году опубликовал «Историю Тридцатилетней войны» и ряд статей по всеобщей истории. К этому времени Шиллер стал приверженцем философии И. Канта, влияние которой ощущается в его эстетических трудах «О трагическом искусстве» (1792), «О грации и достоинстве» (1793), «Письма об эстетическом воспитании человека» (1795), «О наивной и сентиментальной поэзии» (1795-96) и др.

    Исследуя всеобщую историю от начальных её этапов до своего времени, Шиллер отмечал прогресс в развитии общества, которое, однако, не избавилось от варварства и рабского угнетения. Размышления над историческими судьбами человечества только усилили трагическое мироощущение писателя. Шиллер сочувственно встретил весть о Великой французской революции (в 1792 году Конвент присвоил ему звание «почётного гражданина Французской республики»), но якобинская диктатура встревожила его. Одобряя низвержение феодальных порядков, он порицал казнь Людовика XVI, в которой увидел насилие, неприемлемое для него теперь в любых формах. Отвергнув революционные средства общественного переустройства, Шиллер выдвинул обширную программу эстетического воспитания, полагая, что «путь к свободе ведёт только через красоту» и что миссия искусства в том, чтобы исподволь и постепенно готовить современного испорченного и порабощенного человека к грядущим разумным общественным отношениям. В соответствии с такой эстетико-политической программой Шиллер отстаивал принципы идеализации, некогда позволившие античным художникам достичь непревзойдённых образцов (т. н. «веймарский классицизм»). Это отразилось и в лирике конца 80-90-х гг. («К радости», «Боги Греции», «Художники» и др.).

    Сближение с Гёте составило, по признанию Шиллера, «целую эпоху в его развитии». В их переписке ставились важнейшие эстетические вопросы времени, подробно обсуждались произведения, над которыми они тогда работали. Они совместно создали цикл эпиграмм «Ксении» («подарки гостям» - греч.), направленных против плоского рационализма, филистерства в литературе и театре, против ранних немецких романтиков. Дружба с Гёте содействовала новому подъёму творчества Шиллера. В 1795-98 он редактирует журнал «Ди Орен» («Die Horen»), в состязании с Гёте пишет баллады «Водолаз» (в пер. В. А. Жуковского «Кубок»), «Перчатка», «Поликратов перстень», «Ивиковы журавли» и др. В «Песне о колоколе» (1799) Шиллер вновь осуждает насилие, приводящее к анархии, и вместе с тем прославляет радость творческого труда и мирное согласие человечества. Претерпели изменение и эстетические взгляды Шиллера, пришедшего к заключению о коренных различиях древней, «наивной», объективной поэзии, и современной «сентиментальной», субъективной, о необходимости сочетания в современной литературе идеального с реальным.

    Главной коллизией зрелого творчества Шиллера становится столкновение просветительского идеала свободного мироустройства с жестокой действительностью (стих. «Идеал и жизнь», 1795). Поздние трагедии Шиллера основаны на материале переломных эпох истории, переданных стилизованно и порой условно. Они раскрывают трагизм человека в его конфликте с объективной исторической необходимостью. Эта основная трагическая коллизия осложнена в них другими социально-политическими и этико-психологическими конфликтами и проблемами, но, как коллизия философская, она определяет всю структуру трагедий. С 1791 года Шиллер вынашивал замысел трагедии «Валленштейн» (опубл. в 1800), в процессе создания выросшей в трилогию: «Лагерь Валленштейна» (пост. 1798), «Пикколомини» (пост. 1799), «Смерть Валленштейна» (пост. 1799) из эпохи Тридцатилетней войны 1618-48. Противоречивый характер Валленштейна раскрыт в сложном сцеплении политических и психологических конфликтов. В «Марии Стюарт» (1801) на сюжет из истории Англии 16 века важнейшая политическая проблема современной Шиллеру Европы - взаимоотношения личности и нового, буржуазного государства - приобрела огромное трагическое звучание благодаря мастерскому изображению психологии главных героинь. В «романтической трагедии» «Орлеанская дева» (1801) Шиллер прославил французскую народную героиню Жанну дАрк, соединив патриотическую тему с этическим конфликтом в душе героини. Драма «Мессинская невеста» (1803) - оригинальная художественная попытка возрождения классической формы и проблематики рока античной трагедии. «Вильгельм Телль» (1804) - драма о легендарном швейцарском народном герое, в ней Шиллер пришёл к оправданию, хотя и не во всём последовательному, революционного действия. Через всю драму проходит мысль о воздействии народа на ход истории, о необходимости связи героя с народом. В последние месяцы жизни Шиллер работал над трагедией «Димитрий» из русской истории, но внезапная смерть оборвала его работу».
    Цитируется по: Большая Советская энциклопедия. М.: Советская энциклопедия, 1970–1977
даты

Октябрь 2009
Конвертация дат

материалы

О календарях
  • Переход на Григорианский календарь Название «григорианский» календарь получил по имени папы римского - Григория XIII (1572 — 1585), по чьему указанию он был разработан и принят.
  • КАЛЕНДАРЬ (от лат. calendarium, букв. - долговая книга, называвшаяся так потому, что в Др. Риме должники платили проценты в первый день месяца - в т. н. календы...>>>


Библиотека Энциклопедия Проекты Исторические галереи
Алфавитный каталог Тематический каталог Энциклопедии и словари Новое в библиотеке Наши рекомендации Журнальный зал Атласы
Алфавитный указатель к военным энциклопедиям Внешнеполитическая история России Военные конфликты, кампании и боевые действия русских войск 860–1914 гг. Границы России Календарь побед русской армии Лента времени Средневековая Русь Большая игра Политическая история исламского мира Военная история России Русская философия Российский архив Лекционный зал Карты и атласы Русская фотография Историческая иллюстрация
О проекте Использование материалов сайта Помощь Контакты
Сообщить об ошибке
Проект "Руниверс" реализуется при поддержке
ПАО "Транснефть" и Группы Компаний "Никохим"