Календарь | ||
В этот день
|
14 июня
Король Владислав IV под Смоленском, 1634 год. Я.Матейко. 1892 год
1634 год. 14 июня (4 июня ст.ст.) в селе Семлево на реке Поляновке Россия и Польша заключили мир, положивший конец русско-польской войне 1632-34 гг.«Во время переговоров к послам пришла из Москвы грамота, чтоб они потребовали у польских комиссаров наряда, взятого у Шеина под Смоленском, потребовали бы этого в знак любви государской: "За то бы стояли и говорили не торопко, потому что полякам разорвать переговоров уже нельзя: ведомо государю подлинно, что турский салтан наступил на Польшу, в Польше и Литве от турского великое страхованье и король пошел назад к себе в Литву; если б государь об этом знал вовремя, то он бы им, послам, с такою уступкою на стольких городах делать не велел. Главные послы, боярин и окольничий, должны говорить сердито, а остальные унимать и покрывать гладостью и разговором, чтоб договора не разорвать и бесславными не быть же". Исполняя наказ, московские послы стали говорить комиссарам о возвращении пушек, сказали и о тех двенадцати пушках, которые король отдал Шеину, но тот не взял изменою своему государю. Комиссары отвечали, что донесут об этом королю, причем гетман литовский Радзивилл прибавил: "Вы нам говорили о двенадцати пушках, которых не взял Шеин, будто бы изменою своему государю: так вам бы такого слова не говорить и в письме не писать, потому взял весь наряд государь наш своею ратною силою, а не по чьей-нибудь измене, двенадцать же пушек, которые были Шеину отданы, он подарил мне по любви, а не по неволе, и те пушки у меня, а не у короля, и отдать их назад непригоже, потому что Шеин ими меня подарил". Польские комиссары требовали, чтоб купцам их можно было торговать в Москве и в замосковных городах, но московские послы согласились только позволить им торговать в пограничных городах: что же касается до торговли в Москве и других городах, то это дело отложили до тех пор, пока польские послы будут у царя в Москве. Уговорились - пленников всех отпустить с обеих сторон без ограничения, причем поляки не согласились на требование московских послов, чтоб не отпускать тех, которые приняли православную веру или женились в России. В образцовой докончальной грамоте, присланной из Москвы, было внесено условие, чтоб в уступленных Польше городах не трогать православия. Польские комиссары говорили об этом с великою досадою: "Какое вы в нас безверство узнали? всякий человек себя остерегает, а чужого дома строить не замышляет; у нас никакому человеку свою веру держать не запрещают, мы обещаем это под клятвою, а в докончальную запись это внести зазорно, королю и нам это будет в стыд, как будто мы разорители вер". И отказали с шумом. Образцовая грамота московская начиналась укоризнами, что поляки нарушили перемирие и т. п.; комиссары объявили, что они такой грамоты допустить не могут. "Заключен вечный мир, - говорили они, - а в начале грамоты будут укоризны! мы вас укорять не хотим, и вы нас не укоряйте". Два часа спорили об этом и наконец порешили оставить укорительные слова. Все было окончено 4 июня. На прощанье польские комиссары говорили: "Такое дело великое и славное сделалось, чего прежние государи сделать не могли; так на том бы месте, где такое великое и славное дело совершилось, где стояли шатры, для вечного воспоминанья насыпать два больших кургана и сделать на них два столпа каменных, один на московской, а другой на королевской стороне, и на тех столпах написать государские имена, также год и месяц, каким образом и посредством каких послов такое великое дело учинилось". Шереметев с товарищами не согласились на предложение, они отвечали: "В Московском государстве таких обычаев не повелось и делать этого не для чего; все сделалось волею божиею и с повеления великих государей и написано будет в посольских книгах". Шереметев дал знать об этом в Москву и получил такой ответ: "Государевы послы сделали хорошо, что у литовских послов отговаривали, потому что они начинают дело новое, и впредь литовским послам отказывать, что дело нестаточное бугры насыпать и столпы ставить, быть тому непригоже и не для чего, потому что доброе дело учинилось по божией воле, а не для столпов и бугров бездушных".
Цитируется по: Соловьев С.М. История России с древнейших времен. Том 10, глава 3. М.: Мысль, 1991
История в лицахПисьмо короля Владислава к архиепископу Гнезненскому из лагеря под Шевлевым, от 25 мая 1634 года: Достопочтеннейший и проч. С приближением нашим к месту переговоров, Бог ниспослал свое благословение. Так как мы желаем иметь прочный мир с тем неприятелем и так как по нашей любви к любезным нашим подданным мы отказались от нашего права на Московское царство, то вчера заключен вечный мир. Bсе крепости, взятые в перемирные годы, переходят от Москвы к нам, исключая Серпейск. От этих крепостей и областей имеют отказаться на вечные времена и настоящий государь их [русских] и вся русская земля. Извещаем об этом ваше преосвященство с тем, чтобы вы передали главнейшим гг. сенаторам это известие и эту нашу заботливость о целости речи-посполитой, от которой ожидаем за это всякой благодарности. Другие условия, которыми этот мир с обеих сторон будет твердо обеспечен и которые обсуждают гг. комиссары, вы узнаете в скором времени. Оставив их здесь скреплять постановленное на бумаге и присягами, возвращаемся в королевство, куда желаем, при Божией помощи, прибыть к наступающему сейму. Желаем вам затем и проч. Заметка. После этого поспешного отъезда короля в Варшаву русские начали было сильно и безрассудно колебаться принимать условия мира; но ксендз канцлер своею счастливою сановитостью сумел счастливо устрашить и смягчить их и добился того, что все нижеизложенные условия, приняты, как прежде было обещано [русскими]. 14 июня 1634 года.
Цитируется по: Отрывки дневника о войне царя Михаила Феодоровича с польским королем Владиславом 1632-1634 // Русская историческая библиотека, Том 1. СПб. 1872
Мир в это время
Битва за Нердлинген. Ж.Куртуа. 1648 год
«В течение летних месяцев 1634 г. Бернгард все медлил соединить свои войска с силами фельдмаршала Горна, с которым он должен был разделить командование, а тем временем принц Фердинанд (он носил тогда также титул венгерского короля) с Галласом в качестве советника во главе двадцатипятитысячной армии перешел в наступление. 22 июля он овладел после двухмесячной осады Регенсбургом, а в августе занял Донауверт и подошел к стратегически важному городу Нердлингену. Только тогда шведы решили, наконец, пресечь дальнейшие успехи неприятеля, так как взятие Нердлингена открывало католикам доступ в нетронутую еще военным разорением Швабию, являющуюся в этот момент настоящей житницей для шведских войск. Бернгард Веймарский и Густав Горн объединили свои силы для освобождения этого города, в котором уже свирепствовали голод и эпидемия чумы. Гарнизону Нердлингена, насчитывавшему пятьдесят человек, было сообщено о твердой решимости шведских полководцев прийти на выручку. Бернгард и Горн дали даже разрешение коменданту Нердлингена сложить оружие перед неприятелем, если помощь не подоспеет до 6 сентября. 23 августа шведская армия вышла на дальние подступы к Нердлингену. Бернгард нетерпеливо торопил Горна начинать сражение, пока к баварским и имперским войскам не присоединились испанцы, прибытие которых ожидалось со дня на день. Сомневавшийся вообще в успехе всей этой операции по освобождению Нердлингена Горн советовал дождаться хотя бы шеститысячного отряда шведского генерала рейнграфа Отто Людвига, задержавшегося на пути с запада. 3 сентября в район Нердлингена прибыл кардинал инфант с 15 000 испанцев. Общая численность католических войск достигла тем самым 40 000 против 25 000 шведов. У шведов же время уходило в ссорах, и лишь 5 сентября — слишком рано, по мнению Горна, и слишком поздно, по мнению Бернгарда,— шведские войска завязали бой с противником. Шведские полководцы рассчитывали занятием господствующих высот Албух юго-западнее Нердлингена поставить католическое войско в неудобное положение. Если бы это удалось, то Бернгард мог надеяться, что противник не осмелится атаковать шведов на столь сильной позиции и будет вынужден снять осаду Нердлингена. Однако сбылись опасения Горна. Пока шведы совершали обход, союзные католические войска успели занять ключевые высоты. Утром 6 сентября Горн начал атаку Албуха всеми силами своего правого крыла. До полудня Горн безуспешно штурмовал их и был отбит испанской пехотой. Бернгард в это время старался оттянуть на себя как можно больше императорских и лигистских войск. После полудня католические армии перешли в общее наступление. Шведы Горна, откатываясь к большой дороге Нердлинген-Ульм, наткнулись на бегущих более коротким путем к этой же дороге солдат Бернгарда. Протестантские войска пришли в полное замешательство. Враг энергично преследовал их и взял в плен 6000 человек, в том числе и самого Горна. Свыше 10 000 шведских солдат было убито. Это был полный разгром, более страшный, чем поражение имперцев при Брейтенфельде в 1631 г. Юго-Западная Германия без боя перешла в руки имперцев и лигистов. Нердлингенская битва, показав немецким протестантам, что они не могут больше полагаться на шведскую поддержку, заставила их искать примирения с императором». Цитируется по: Алексеев В. М. Тридцатилетняя война. — Л.: Учпедгиз, 1961
|
даты
Конвертация дат материалы О календарях
|